Бегущий по лезвию

— Вы знаете этого человека?

Он кивнул:

— Это Пол Кауфман, да?

— Да. Это мой покойный дядя. Я думаю, скоро он снова будет жить.

— Я ничего не знаю об этом, сэр.

— Согласно сведениям, которыми я располагаю, администратор Сантоликвидо намеревается в ближайшее время одобрить трансплантацию моего дяди Джону Родитису.

Донахью тупо смотрел на него. Кауфман понял, что все, о чем он говорил, было за пределами его понимания; Родитис, Сантоликвидо и старик Пол просто не принадлежали миру Донахью, а были для него лишь фресками на титаническом куполе высоко над головой. Они были полубогами, и Донахью не связывал себя с их желаниями, конфликтами и планами.

— Вы бы хотели зарабатывать двадцать тысяч долларов в год наличными, Донахью? — спросил Кауфман.

— Сэр?

— Окажите мне одну услугу. Вы можете это сделать? Я мог бы попросить любого техника выполнить для меня эту работу, но я имел с вами дело раньше и знаю, что вы хороший работник, вам можно доверять. Мне кажется, вы могли бы зарабатывать больше. Сколько вы получаете?

— Семь тысяч, сэр. С ежегодным ростом в двести пятьдесят.

— Это означает, что если вы будете продолжать работать и не совершите ничего предосудительного, то к сорока годам будете получать около десяти тысяч, так? А затем вы останетесь на этом уровне, пока вас не уволят. Так вот. Я вам предлагаю дополнительную ежегодную плату в двадцать тысяч долларов на всю вашу жизнь. Из этой суммы вы сможете отложить достаточно денег, чтобы записать свою личность и принять тем самым участие в процессе Шеффлинга. Вы хотите жить снова, Донахью?

Казалось, что он вот-вот упадет в обморок. Пот градом катился по его лицу. Он инстинктивно потянулся к подносу с ампулами, но отдернул руку, посчитав, что невежливо брать спиртное без разрешения. Его пальцы дрожали.

— Давайте, давайте, — улыбнулся Кауфман. — Берите еще. Берите, берите еще две. Почему бы и нет, если вы так взволнованы?

Донахью впрыснул спиртное себе в руку. Он заговорил, но слова давались ему с большим трудом.

— Не могли… Не могли бы вы объяснить все поконкретней, мистер Кауфман?

— Конечно. Я уверен, вы знаете, что Институт Шеффлинга сохраняет все записи личностей, которые он производит и хранит их в своих филиалах в различных частях света. Например, Джон Родитис вскоре получит копию личности моего дяди, записанную в декабре прошлого года, но кроме нее существует личность Пола Кауфмана, записанная прошлой весной, и та, что была сделана за год до этого, и так далее и так далее. Все эти записи находятся в вечном хранении. Вы знаете об этом?

— Да.

— Тогда, предположим, вы находите предпоследнюю запись моего дяди, для вас это должно быть нетрудно, и изымаете ее из хранилища. Затем, предположим, вы привозите эту запись в некий ламаистский монастырь в Сан-Франциско, который решил организовать свой собственный банк душ. Они уже установили оборудование, необходимое для трансплантации и для записи личности. Могли бы вы провести трансплантацию этой похищенной личности в ламаистском монастыре? Затем ваша собственная личность подвергнется обработке и из нее будут удалены все компрометирующие вас обстоятельства так, что никто не сможет доказать, что вы сделали что-либо подобное. Когда все закончится, вы не сможете ничего вспомнить, но с удивлением обнаружите, что на ваш счет в банке ежегодно перечисляется сумма в двадцать тысяч долларов. Это эквивалентно полумиллиону долларов, вложенных под четыре процента — что, согласитесь, довольно приличный капитал. С таким доходом вы сможете войти в цепь повторных рождений. Риск очень невелик, а вознаграждение его целиком покрывает. Что вы скажете, Донахью?

— Я всегда уважал закон, мистер Кауфман.

— Я знаю это. Неужели вы откажетесь от шанса на вечную жизнь ради соблюдения каких-то правил? Заметьте, Донахью, законы о трансплантации не выбиты на камне. Они не касаются основных моральных заповедей. Если вы убьете человека — это зло, я согласен. Если вы искалечите другого человека — это тоже зло. Но правила Института Шеффлинга отнюдь не вытекают из фундаментальных этических законов. Это просто рабочие установки, созданные для устранения путаницы и возможных конфликтов. Когда есть шанс получить вечную жизнь за небольшую услугу, следование букве закона можно рассматривать как самоубийство.

На Донахью эти аргументы произвели впечатление. Но он все еще чувствовал сомнения.

— Откуда я могу знать, что это не западня? — спросил он.

— Западня? — взорвался Кауфман. — Западня? Вы думаете, я пригласил вас сюда, чтобы загнать в ловушку? Вы думаете, я потратил на вас столько времени только для того, чтобы узнать, какой вы работник? Не будьте идиотом.

— Я гляжу на все это со своей точки зрения. Вы меня совершенно не знаете, мистер Кауфман, вы видели меня лишь тогда, когда я снимал с вас записи в институте. И вдруг вы посылаете за мной и предлагаете фантастическую сумму за то, чтобы я нарушил правила. Я ничего не понимаю.

— Тогда я объясню вам все подробно. Реципиентом личности буду я сам.

— Вы?