Бегущий по лезвию

Она смачно выругалась по-итальянски. Затем, войдя во вкус, выругалась по-гречески, но и это не вызвало у него никаких эмоций. Не веря своим глазам, она увидела, как он вызвал робота-секретаря и проинструктировал его, чтобы тот показал мисс Вольтерра ее комнату.

— Собака! — закричала она. — Евнух!

Родитис со злостью посмотрел на закрывшуюся за ней дверь, ударил кулаком по своей ладони и включил вентиляцию, чтобы очистить комнату от ее духов. Черт подери! Он с трудом мог поверить в то, что произошло: в ее грубость и напористость. С самого начала он понимал, зачем она приехала сюда, прицепившись к Нойесу. Все эти взгляды и виляния бедрами при первой встрече не остались незамеченными. И сейчас, в его офисе, эти подмигивания и более грубые намеки, наконец, ее отчаянное нападение — он не ожидал, что знаменитая Елена Вольтерра настолько безнравственна.

«Если, конечно, — подумал он, — она не видела в нем человека, которого можно очаровать таким вот способом». Этот эпизод расстроил его. Она была симпатичной женщиной, да. Без сомнения, доставила бы ему немало удовольствия в постели. Но у Родитиса было столько симпатичных женщин, что хватило бы на века. А эту он не стал бы трогать, даже если бы она обладала красотой Троянской Елены. Он не хотел ссориться с Марком. Когда его дядя окажется у Родитиса в голове, он планировал заключить с Марком перемирие, а это было бы трудно сделать, если бы на сцене маячила Елена.

Родитис понимал, что в лице Елены он только что приобрел кровного врага. Но и это можно было использовать. Ведь что такое Елена? Потаскуха, сплетница, искательница сильных покровителей, средоточие плотских грехов и ненасытных амбиций, конструкция из грудей, ягодиц, бедер и влагалища. Марк Кауфман, который обладал реальной силой, не мог причинить ему вреда, а что может сделать Елена? Она может лишь помочь созданию союза Родитис — Кауфман. Если она расскажет Марку о нанесенном ей «оскорблении», то Марк поймет, что Джон Родитис не собирается подбирать все, что лежит у него на пути. А это может стать ключом к альянсу Родитис — Кауфман, который открывал для него новые горизонты.

«Пусть побесится, — подумал он. — На самом деле она не может причинить мне никакого вреда. Никакого!»

Нойес, оказавшийся на задворках сознания Кравченко, был удивлен, обнаружив, что к нему проникает свет. Внезапная вспышка наверху подсказала ему, что крышка, которой он был закрыт, приоткрылась. Он пошевелился. Проверив свои силы, он понял, что вполне может освободиться.

Что случилось? Почему Кравченко потерял контроль?

Нойес не знал, как долго он пробыл пленником Кравченко. Никакие внешние чувства не были ему доступны. Он был полностью отрезан от мира и считал, что в конце концов Кравченко найдет и уничтожит его. Вначале он потерял свои моторные функции, затем основные мозговые центры и, наконец, все остальное, позволив зомби остаться полновластным хозяином тела. Нойес покорно ожидал решения своей участи. Теперь же он не мог понять, что случилось, но заметил, что хватка Кравченко ослабела.

Нойес выбрался из своего заточения и вновь заполнил собой каждую извилину мозга. Затем он встретил Кравченко. Его личность казалась оглушенной и беззащитной, как бы потерявшейся в тумане. Нойес с легкостью перехватил у него моторные функции и органы чувств.

Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на лабораторном столе, что к его голове и груди приклеена какая-то аппаратура, а вокруг суетятся техники.

— Он приходит в себя, — сказал один из них. Нойес подумал, что находится в банке душ, но затем узнал место: дом Родитиса в Индиане. — У вас растерянный вид, мистер Нойес, — сказал техник. — Все в порядке?

— Я… ну, более менее, — ответил он.

Он сел. Ему было нетрудно управлять своим телом, и это его взбодрило. Значит, с того момента, как Кравченко завладел им, прошло не так много времени. Он решил, что прошел лишь один день после убийства Сент-Джона. Согласно плану, он должен был вернуться в Ивансвилл, чтобы уничтожить все воспоминания о преступлении. Вероятно, это как раз и происходило в лаборатории.

«Но если у меня убрали воспоминания, — удивился Нойес, — почему же я все еще помню об убийстве?»

Он решил, что будет действовать осторожно, пока не выяснит обстановку. Происходило что-то странное, и он должен был быть осторожным, чтобы не повредить своему положению.

В комнату с мрачным выражением лица вошел Родитис.

Увидев Нойеса, он улыбнулся и сказал:

— Ну, Чарльз, как дела?

— Х-хорошо, — ответил Нойес. — Немного звенит в ушах.

— Говорят, от этого бывает что-то типа похмелья. — Родитис отпустил техников взмахом руки. Его лицо снова стало серьезным. — Ты слышал новости, Чарльз? Прошлой ночью в Нью-Йорке убит Мартин Сент-Джон!

Значит, его проверяли, насколько хорошо стерты воспоминания.

— Сент-Джон? — сказал Нойес. — Сент-Джон? Я не уверен, что знаю такого.

— Англичанин. Ему была трансплантирована личность Пола Кауфмана. Ты не помнишь?

— Не припоминаю. Убит, ты говоришь? У квесторов есть какие-нибудь предположения?