Бегущий по лезвию

— Нет, — от гнева у Елены раздулись ноздри. — Я не думала, что он натворит такое! Клянусь тебе, Марк! Моей ошибкой было пускать его сюда, позволить ему остаться наедине с Сент-Джоном, но я вовсе не подозревала, что он собирается убить его!

— Возможно, — сказал Марк. — Но твои действия кажутся по меньшей мере странными. Во-первых, ты пускаешь известного агента Родитиса в мой дом и даешь ему возможность убить моего гостя. Затем ты убегаешь, не сообщив властям. А на следующее утро вылетаешь к Родитису сама. Ты провела сегодня пару часов в Ивансвилле, не так ли, Елена?

— Да, — хрипло сказала она. — Но я никогда не работала на Родитиса. Я не замешана в этом убийстве никак, за исключением того, что совершила глупость, пустив Нойеса в дом. Я согласна на ментоскопирование, чтобы доказать это. Пускай квесторы ищут, что хотят.

— Я сделаю это, — уверил он ее.

— Если бы я помогала убить Сент-Джона, неужели ты думаешь, что Родитис не удалил бы мои воспоминания?

Кауфман обдумал это. Воспоминания Елены явно не пострадали, а это значило, что Родитис не знал о ее участии в этом деле.

— Что же ты там тогда делала?

— Тебе не понравится это, Марк.

— Тем не менее я слушаю.

— Не при твоей дочери.

— Риза может это слушать.

— То, что я хочу сказать, будет… не совсем приятно тебе, — сказала Елена. — Для тебя же лучше, если никто, кроме тебя, не услышит об этом.

— Я все-таки рискну.

— Хорошо, — сказала Елена. — Я поехала в Ивансвилл, чтобы заняться любовью с Родитисом. Я мечтала о нем многие месяцы. А тут подвернулся удобный случай. Нойес был у меня, и он собирался в Ивансвилл, поэтому я попросила его взять меня с собой. Пока у Нойеса убирали воспоминания, я пошла к Родитису и…

— У Нойеса убирали воспоминания? — стальным голосом спросил Кауфман.

— Конечно. Родитис знал, что подозрения падут на его компаньона. Поэтому у Нойеса убрали воспоминания, чтобы след не привел к Родитису. Так вот, я пошла к Родитису. Но он не обратил на меня внимания. Он пренебрег мной! — Она покраснела, ее грудь высоко вздымалась. — Я подошла к нему совсем близко, и он оттолкнул меня, вот так… Прочь. Все было напрасно. Я унизила себя перед ним, и он прогнал меня прочь.

В комнате воцарилась продолжительная тишина. Риза даже испугалась, что Елена услышит шум мотора диктофона. Но Елена стояла отрешенная и не слышала ничего, кроме стука собственного сердца.

«Ей отказали, — сказала Тенди. — Не удивительно, что она так бесится! Она готова рассказать твоему отцу все что угодно, лишь бы посчитаться с Родитисом».

Риза согласилась. Она не могла сдержать приступа жалости к Елене в момент ее поражения. Быть отвергнутой Родитисом, вернуться сюда и рассказать не только о своей ветрености, но и об этом отказе — как это, должно быть, больно!

Наконец, Марк сказал:

— Значит, у Нойеса удалены воспоминания? Ты уверена в этом?

— Абсолютно. Как свидетель он не принесет тебе пользы. Только я смогу дать показания, — сказала Елена.

Марк покачал головой.

— Ты не видела преступления. У нас уже есть доказательства, что во время убийства в квартире находилась ты и Нойес, но самое большее, что мы можем извлечь из этого, это получить разрешение на ментоскопирование Нойеса, которое ничего не даст. Мы вряд ли получим у суда разрешение на ментоскопирование Родитиса, опираясь лишь на твои подозрения. Дело зашло в тупик, Елена.

— Нет! Нет! Надо бороться, Марк. Нам всем известно, что за этим убийством стоит Родитис! Подключи своих лучших юристов!

На лице Марка появилась холодная улыбка.

— Ты бы хотела уничтожить Родитиса, не так ли, Елена! Но только за то, что он отказал тебе. Если бы ты переспала с ним, то продала бы меня с потрохами?

— Не гадай, Марк. Я рассказала тебе правду. Ты можешь ненавидеть меня, можешь бросить меня, но не читай мне морали. Хорошо?

— Ладно, Елена. Зайди в эту комнату и подожди. Я хочу побеседовать с Нойесом.

— Он здесь?

— Его держат наверху. Побудь там, пока я буду его допрашивать.

— Ты ничего не добьешься от него. Ничего!

— Прошу тебя, — сказал Марк.

Елена зашла в комнату и закрыла дверь. Риза посмотрела в глаза отцу. Таким усталым она его никогда еще не видела, и странное сходство с Полом стало еще более очевидным. Казалось, что он держится только на внутренних резервах своей воли.

Он поднял трубку и попросил привести Чарльза Нойеса.

Нойес ввалился в комнату, как загнанный зверь. Весь путь из Ивансвилла он притворялся Кравченко из опасения перед Еленой. А между тем Кравченко вышел из своего шокового состояния и с новой силой начал бороться за контроль над телом после того ощущения свободы, которое он испытал прошлой ночью. Кравченко неистовствовал в голове Нойеса. Одежда Нойеса прилипла к потному телу. Ноги были ватными, глаза нервно метались по сторонам. Он понимал, что попал в ловушку, что все кончено. Елена, в злобе на Родитиса, решила открыть всю правду. И он был пойман врасплох, с полной головой нежелательных воспоминаний, которые, несомненно, погубят его.

Виновен в умышленном убийстве, приговаривается к полному удалению личности.