Бегущий по лезвию

Может, это и не так плохо. Наконец-то наступит покой. Не будет больше этой надоевшей суеты. Забвение, нирвана.

Перед ним предстал Марк Кауфман. На лице финансиста было заметно сильное напряжение. Кауфман изменился, Нойес заметил это сразу. Но и его лицо изменилось. Все в этом беспокойном мире течет и изменяется.

Здесь же, рядом, сидела Риза, маленькая сексуальная шавка. Она тоже изменилась: стала старше, хитрее, заносчивее. Они сожрут меня заживо, подумал Нойес, Елена им все рассказала. Меня предали все. Почему Елена так поступила? Родитис ей отказал? Он что, не мог ублажить ее? Неужели он не видел, что этим развяжет ей язык? Мне нужно было дать ему знать, что именно через нее я вышел на Сент-Джона. Но он отправил меня на удаление воспоминаний, когда мной управлял Кравченко, а тот скрыл от него свою победу. А уже после этого я не мог рассказать, я не успел прийти в себя, растерялся.

— Мне кажется, вы были в этой квартире раньше, мистер Нойес? — сказал Кауфман.

— Ну…

— Недавно. Точнее, прошлой ночью. Не так ли?

— Кто вам сказал об этом? — вызывающе ответил Нойес.

— Вы пришли сюда прошлым вечером в компании Елены Вольтерра, — сказал Кауфман. — По вашему настоянию она пустила вас в комнату Мартина Сент-Джона. Там, наедине с ним, вы ввели ему небольшое, но смертельное количество препарата циклофосфамид-8, после чего Сент-Джон умер в страшных мучениях.

— Нет! — закричал Нойес. — Я не делал этого! Это не так!

— Нам придется проментоскопировать вас.

— Вы не сделаете этого! Вы блефуете!

— Мы имеем надежные доказательства вашей вины, Нойес, — сказал Кауфман. — Они вполне убедительны для того, чтобы квесторат дал разрешение на ментоскопирование вашей памяти, после которого последует приговор об удалении личности. Конечно, если вы дадите добровольные показания и объясните, по чьему приказу вы совершили это гнусное преступление, закон может поступить с вами более мягко.

Нойеса трясло. Значит, Елена рассказала им все. Как он и ожидал. Он был в западне.

«Можешь тоже рассказать все начистоту», — посоветовал Кравченко.

— Я обещаю, что суд учтет ваше добровольное признание, — сказал Кауфман менее строгим голосом. — Мы понимаем, вы действовали не по собственной воле, когда совершали убийство Мартина Сент-Джона. Если вы поможете привлечь к ответственности того, кто стоит за этим преступлением…

«Конечно, — подумал Нойес. — Вот что тебе нужно! Убрать Родитиса! А на меня тебе наплевать так же, как и всем остальным».

Он зашатался. Ему казалось, что он теряет сознание. Мир закружился и начал дробиться на мелкие части. Перед ним вдруг оказалось шесть Марков Кауфманов. Шесть Риз. Его глаза не фокусировались. А затем послышался злорадный смех Кравченко, который, нарастая, наконец превратился в триумфальный вопль.

Склянка с карнифагом в кармане, казалось, жгла ему кожу. Выпей его, сказал он себе. Ты давно хотел сделать это, или она нужна тебе только, чтобы жалеть себя? Сейчас подходящий момент. Открой склянку и выпей. Они все равно разделаются с тобой. Он лжет тебе о снисхождении. После ментоскопирования твою личность удалят. По меньшей мере, ты спасешь этим Родитиса. Против него нет явных улик. Родитис — сволочь, но ты многим обязан ему, и если ты выпьешь карнифаг до того, как Кауфман вытянет что-либо из тебя, ты спасешь его.

«Ты гораздо глупее, чем я думал, если так беспокоишься о Родитисе в этой ситуации», — вмешался Кравченко.

Опять личность подслушала его мысли. Когда подобное случилось в последний раз, это было началом его изгнания.

«Приподнеси им Родитиса, как жареного гусака, — настаивал Кравченко. — Расскажи Кауфману все. Почему бы и нет? Ты не должен Родитису ничего, кроме платы за свою гибель».

— Нет, — сказал Нойес. — Не буду.

— Не буду что? — спросил Кауфман.

— Мне кажется, он говорит со своей личностью, — сказала Риза. — Посмотри на его лицо! Его индивидуальность трещит по швам!

Нойес издал какой-то булькающий звук. Все началось снова: Кравченко поднимался на поверхность, запускал свои щупальца в его мозги, захватывая рычаги контроля.

— Остановись! — закричал Нойес. — Оставь меня. Я не дам тебе…

Он замолчал, так же неожиданно, как и начал.

— Если вы не возражаете, Кауфман, мы прекратим этот допрос прямо сейчас, — холодно сказал Кравченко. — Я хочу проконсультироваться со своим адвокатом. Я буду отвечать на вопросы квесторов, но не на ваши. Понятно?

— Это другой голос, — сказал Кауфман. — Другая личность. Спокойнее… глаза…

— Простите, пожалуйста, — сказал Кравченко. — Вы привели меня сюда насильно и поплатитесь за это. Не пытайтесь задержать меня.

Он спокойно пошел к двери.

Риза сорвалась с места.

— Зомби! — закричала она. — Разве вы не видели, человек превратился в зомби прямо у нас на глазах!

Открылась дверь соседней комнаты. Оттуда появилась бледная Елена и протянула ему дрожащую руку. Она совершенно запуталась.

— Джим? — спросила она. — Нойес? Кто ты? Что происходит?

— Спокойно, Елена! — сказал Кравченко.