Бегущий по лезвию

Утренний воздух, наполненный радиоактивными пылевыми частицами, глушившими блеск солнца, атаковал обоняние Рика. Он, избавляясь от слабого запаха смерти, невольно чихнул. «Ну, это слишком уж сильно сказано», — решил он, пробираясь к участку почвы, которым владел вместе с квартирой. Слишком большой квартирой. Результаты Последней Мировой Войны сказывались уже значительно слабее. Те, кто не мог пережить первых пылевых осадков, давно умерли и были преданы забвению много лет назад. И теперь пыль, уже не такая густая, пыталась одолеть выживших, а значит, тех, кто умел ей противостоять. Теперь ее воздействие в основном сказывалось на генном механизме наследственности. Несмотря на свинцовый гульфик, пыль наверняка просочилась в организм Рика, прибавляя с каждым днем — поскольку Рик все еще не эмигрировал — новую толику порочной грязи. Медицинские проверки, обязательные каждый месяц, пока относили Рика к разряду «регуляров» — тех людей, которые по снисходительным законам могли иметь детей. Но в любой момент проверка, производимая врачами Департамента полиции Сан-Франциско, могла обнаружить печальное: «регуляры» непрестанно пополняли ряды «специалов» — и все из-за всепроникающей радиоактивной пыли. Лозунгом текущего момента, настойчиво внедряемым с плакатов, реклам, экранов и по каналам государственной почтовой информации, было: «ЭМИГРИРУЙ ИЛИ ДЕГЕНЕРИРУЙ! РЕШАТЬ ТЕБЕ!!!»

«Очень верно», — подумал Рик, отпирая замочек калитки, которая вела на его личный маленький лужок.

— Но я не могу эмигрировать, — приближаясь к электроовце, сказал он. — Из-за работы.

С ним поздоровался владелец соседнего пастбища и сосед по дому Билл Барбур. Будучи, как и Рик, в деловом костюме, он остановился на минутку по дороге на работу проверить, как дела у его животного.

— Моя лошадка, — объявил он сияя, — забеременела. — Он ткнул пальцем в крупного першерона, задумчиво созерцавшего пространство. — Что скажете, а?

— Скажу, что скоро у вас будет две лошадки.

Рик подошел к овце. Та лежа пережевывала жвачку, не спуская с Рика внимательных глаз на случай, если хозяин вдруг принес овсяную лепешку. У овцы Рика был встроенный овесотропный контур: при виде данного злака или его продукта она бы вскочила и поспешила к Рику.

— А отчего она забеременела? — спросил Рик Барбура. — От ветра?

— Я приобрел порцию специальной оплодотворяющей плазмы самого высокого качества, какую можно достать в Калифорнии, — сообщил Барбур. — Через личных друзей в госдепартаменте Животноводства. Вы разве забыли: на прошлой неделе их инспектор приходил осматривать Джуди? Они очень хотят получить ее жеребенка. Джуди моя просто высший класс! — Барбур любовно похлопал лошадь по шее, и та наклонила к нему голову.

— Насчет продажи еще не думали? — поинтересовался Рик.

О боже, как ему хотелось иметь лошадь или какое-нибудь настоящее животное! Владеть подделкой, ухаживать за ней — это человека постепенно деморализует. Но приходилось довольствоваться электроовцой. Правда, если бы ему и было все равно, оставалась еще жена Иран, которой было далеко не все равно.

— Продать лошадь — это аморально, — сказал Барбур.

— Тогда продайте жеребенка. Иметь двух животных — это аморальнее, чем не иметь ни одного.

Озадаченный, Барбур сказал:

— Почему же это? У многих по двое животных, и по трое, и по четверо. У Фреда Уошборна, владельца завода хлореллы, там мой брат работает, вообще их пятеро. Вы разве не читали в «Хронике»? Вчера была статья о его утке. Считается, что у него самая крупная и упитанная московка на всем западном побережье.

Глаза Барбура стеклянно блеснули, едва он вообразил этакое богатство. Кажется, он начал погружаться в транс.

Поискав в кармане плаща, Рик выудил зачитанный экземпляр «Каталога животных», авторы Сидни и Фаул. Приложение за январь. По индексу он нашел жеребят («Лошади, потомство»). И тут же определил среднюю цену жеребенка по всей стране.

— Жеребенка першерона можно купить у Сидни за пять тысяч долларов, — сказал он громко.

— Нет, не купите, — возразил Барбур. — Смотрите, напечатано курсивом. Значит, сейчас у них нет в продаже ни одного экземпляра. А цена — она на случай, если товар появится.

— Предположим, — сказал Рик, — я буду вам платить по пятьсот долларов в месяц. Десять месяцев — и это полная цена по каталогу.

Барбур посмотрел на него с искренним сожалением:

— Декард, вы не понимаете в лошадях. Вот почему у Сидни сейчас нет першеронов? На то имеется серьезная причина. Владельцы не отдают жеребят першеронов даже по каталожной цене. Они очень редко попадаются, пусть даже и плохих кровей. — Разрубив воздух ладонью, Барбур небрежно облокотился на общую с Риком изгородь. — Джуди у меня три года, и за это время я не встречал першерона равных с ней достоинств. Чтобы ее купить, я лично летал в Канаду, лично, чтобы не украли, вез ее домой. Появитесь с такой лошадкой где-нибудь в Колорадо или Вайоминге — живо дадут сзади по макушке, а ее уведут. А знаете почему? До Последней Мировой были сотни…