Бегущий по лезвию

Прис отрезала ножницами четвертую ножку паука.

— Теперь осталось только четыре, — сказала она. Острием ножниц она подтолкнула паука. — Не хочет. Может, но не хочет двигаться.

В дверях появился Рой Бейти. Он глубоко и часто дышал, на лице его сияло выражение удовлетворения достигнутым.

— Сделано. Бастер произнес ЭТО, громко и четко. И его слышал почти каждый человек системы. «Сострадализм — надувательство!» Все эти сеансы с эмпатическим слиянием — сплошное надувательство. — Он подошел к столу, с любопытством глядя на паука.

— Он не хочет ползать, даже не пробует, — сказала Ирмгард.

— Я его заставлю. — Рой Бейти вытащил картонную пачечку спичек, зажег одну, поднес пламя к пауку, потом ближе, еще ближе и еще. Наконец, покалеченное существо поползло в сторону.

— Я была права, — с удовлетворением отметила Ирмгард. — Ведь я сказала: он может ходить на четырех лапах. — Она выжидающе посмотрела на Исидора. — Что случилось? — Она тронула его за локоть. — Вы ничего не потеряли. Мы заплатим за паука по… Как это называется? По каталогу Сидни. Не дуйтесь. Может, вас расстроила передача Бастера? Ну, отвечайте же. — Она энергично подтолкнула Исидора.

— Он расстроился, потому что у него тоже есть генератор эмпатии, — сказала Прис. — Стоит в другой комнате. Ведь ты им пользуешься, Дж. Р.?

— Конечно, пользуется, — сказал Рой Бейти. — Все они пользуются… или пользовались. Может быть, хоть теперь задумаются.

— Не думаю, что передача станет концом культа Сострадального, — сказала Прис. — Но в данную минуту многим людям-человекам совсем невесело. Мы ждали долгие месяцы, — сказала она Исидору. — Мы знали, что это должно произойти. Это разоблачение. — Она помолчала и добавила — Почему бы и нет? Ведь Бастер — один из нас.

— Андроид, — объяснила Ирмгард. — И никто не знает этого. Ни один человек.

Прис отрезала еще одну ножку пауку. Неожиданно Исидор оттолкнул ее и осторожно взял искалеченного паука. Он отнес его к раковине и утопил. Внутри у Исидора так же быстро, как паук, утонула надежда.

— Он в самом деле расстроен, — нервно сказала Ирмгард. — Отчего вы так смотрите, Дж. Р.? Отчего молчите? — Она повернулась к Прис и мужу. — Нет, когда он вот так просто стоит рядом с раковиной и молчит, мне страшно. Это меня выводит из себя. Он не сказал ни слова с момента, когда выключил телевизор.

— Дело не в телевизоре, — объяснила Прис. — А в пауке. Не так ли, Дж. Р. Исидор? Ничего, он преодолеет депрессию, — сказала она Ирмгард, которая направилась в гостиную выключать телевизор.

Рассматривая Исидора с легким любопытством, Рой Бейти сказал:

— Все позади, Ис. Для Сострадального, то есть. — Ногтями он выудил из раковины трупик паука. — Может быть, это был последний паук на Земле. Последний живой паук. — Он задумался. — Значит, для пауков тоже все кончено.

— Я… плохо себя чувствую, — сказал Исидор. Он достал из шкафа чашку и некоторое время, неизвестно, как долго, стоял с чашкой в руках. Потом сказал Рою Бейти:

— Значит, небо позади Сострадального не настоящее, а нарисованное?

— Ты видел увеличенный кадр, — сказал Бейти. — Ты видел мазки краски.

— Сострадализм не погиб, — сказал Исидор.

Что-то с тремя андроидами было не в порядке, что-то с ними произошло ужасное. Паук, подумал Исидор. Возможно, как сказал Рой Бейти, это в самом деле был последний паук на Земле. Теперь паука больше нет. И Сострадального нет. Пыль и мусор квартиры, как показалось вдруг Исидору, покрыли всю Землю. Он услышал наступление мусоризации, конечного разрушения форм, конец порядка. Деформация нарастала, пока он стоял и держал фаянсовую чашку. Ей предстояло победить навсегда. Заскрипели кухонные шкафы, пошли трещинами, он почувствовал, как подается под ногами пол.

Он дотронулся до стены, и ее поверхность тоже просела. Серая штукатурка посыпалась на пол, как радиоактивная пыль, оседавшая на землю с неба. Он сел за стол, но ножки стола, как проржавевшие пустые трубки, подкосились одновременно с ножками стула. Он быстро вскочил, попытался поправить стул, а стул распался в его руках, на пол посыпались шурупы, ранее скреплявшие его части. Он увидел, что чашка на столе треснула, покрылась паутиной трещин, а потом от стенки отскочил кусок, обнажая грубую неглазированную поверхность.

— Что он делает? — донесся издалека голос Ирмгард Бейти. — Он все разрушит! Исидор, стойте…

— Это не я, — сказал Исидор. Нетвердо ступая, он вышел в гостиную, чтобы остаться наедине с собой. Он остановился возле сломанной кушетки и уставился на желтую стену в пятнах от когда-то ползавших по ней клопов. И снова вспомнил о мертвом пауке с четырьмя ногами. Все пришло в негодность, понял он. Все начало разрушаться очень давно и теперь не остановить упадка. Мертвый паук победил.