Бейбарсов Карибского моря (СИ)

— Что ты сделал с девчонкой, Глеб? — спросил его Арей, наблюдая, как рыжеволосая холодно и деловито общается со Склеповой и Гопзием, — совершенно на себя не похожа, и дело не во влиянии моей воспитанницы. Девка точно ломаная.

Мужчина долго молчал, прежде чем ответить.

— Я в нее влюбился.

— И как тебе? — ненавязчиво поинтересовался Ягун, когда Таня вернула ему рукописную собственность.

— Когда ты решил уйти в пираты, мир потерял великого литературного деятеля… — со смехом ответила она, опираясь на борт.

— Еще не потерял. Надоест бороздить моря — куплю на Тортуге маленький домик и буду выращивать герани… Жену себе найду…

Младший боцман казался весел, но в глазах его затаилась тень, и Гроттер вспомнила, что на одной из страниц он описал светловолосую девушку — «прекрасную, точно сама любовь».

— О, Тань, кстати… А где Танька? — громко спросил Ягун, — только что тут стояла.

Бейбарсов, Арей и Соловей, обсуждавшие что-то у капитанского мостика, прервали разговор и оглянулись, а затем Некромаг просто спрыгнул в воду.

...Она сидела на палубе, старательно выкашливая воду из легких, а с ней и сами легкие. Капитан же, стащив рубаху, тем временем отжимал ее прямо за борт.

— Плавать… не умею, — призналась девушка, — не научилась.

— Более водоплавающее создание вы притащить не могли? — вопросил канонир высунувшегося на вопли «капитан за бортом» Гломова, и гигант горестно пожал плечами.

Обошлось же.

Ну, зато теперь ясно, что точно не сбежит…

— Выпейте вина, Вам сегодня хватило впечатлений.

Бейбарсов был необычайно любезен — настроение у него оказалось чрезвычайно приподнятое. Спас даму, почувствовал себя героем… Что еще нужно для полного счастья и чувства собственного величия?

— Вы не говорили, что не умеете плавать, — утвердительно произнес он, — впрочем, Вы вообще говорите мало. Не могу сказать, что не люблю тишину, но с Ягуном Вы достаточно словоохотливы.

— А вот теперь, кажется, ревнуете уже Вы, — усмехнулась девушка.

— Да, — просто ответил Глеб.

Таня не нашлась, чем возразить.

— Быть может, я больше разговариваю с Вашим боцманом потому, что он видит во мне человека, а не шлюху, — произнесла она после долгой паузы.

— Хорошего же Вы обо мне мнения, Татьяна… Знаете, я, быть может, очень хотел бы увидеть в Вас человека, вот только Вы слишком упорно играете в жертву.

Бейбарсов не сказал «в подарок», и, пожалуй, она была благодарна за это.

А чего он хотел?!

— Ваше упрямство просто поражает, — хмыкнул он, — знаете, вообще-то, все несколько нечестно. Вы читали мои «жизнеописания», а я по-прежнему жадно ловлю каждую крупицу сведений о Вас и Вашей жизни…

— Мне не о чем рассказывать. В моей истории не наберется и абзаца, а у Вас уже целый талмуд.

— Истории могут быть разными, и менее ценными они от этого не станут… Ну что ж. Раз рассказывать нечего, предлагаю сыграть в вопросы — один Ваш, один мой. Отвечаем честно. Идет?

— Идет.

Таня вытянулась на кровати, Некромаг расположился в кресле рядом. Вино оказалось легким, приятным и баснословно дорогим — такого напитка не позволяли себе даже Дурневы, а ведь бедными людьми их назвать никак было нельзя…

— Как прекрасной даме, уступаю Вам право начать.

— Кто такая Маланья Нефертити? — тут же выпалила девушка, и капитан расхохотался.

И это все, что Вас волнует, милая мадемуазель?

— Интересно, что именно этот вопрос стал у Вас первым… Маланья — дальняя родственница губернатора Тортуги, с которой я имел крайне бурный роман вскоре после того, как затесался в пираты. Роман достаточно страстный, но непродолжительный.

— И она Вам нравилась?

— Это уже второй вопрос… Хорошо, я удовлетворю Ваше любопытство — а потом ночью и Вас саму… — при этих словах рыжеволосая дернулась и покраснела, — да, она мне нравилась, но не так, как Вы. Теперь моя очередь. Вы меня ненавидите?

Его черные глаза смотрели с обычным любознательным интересом, а сам он больше наблюдал ленивого расслабленного кота.

— Нет, — поразмыслив, ответила девушка, — и это настораживает меня более всего. Вы… мерзавец, проходимец, головорез и насильник, но Вы не вызываете ненависти.

— Ах, дорогая, Вы не знаете, что такое насилие!

— Любой плен — всегда насилие, — парировала Гроттер, — Вы, кажется, просидели в испанском плену, а потом на Барбадосе — Вам ли не знать.

— Что ж… Ваша правда. Мой второй вопрос. Я вызываю у Вас отвращение?

— Нет, — вновь ответила Таня.

Бейбарсов ухмыльнулся своим темным мыслишкам, и эта улыбка ей не понравилась. Хотя, кому она врала? Улыбка у него была обаятельная.

— К чему Вы задаете эти вопросы? Вы же догадываетесь, какими будут ответы.

— Хочу, чтобы Вы признались в них самих себе. И снова моя очередь… – изрек он.

— Но…

— Вы спросили, я ответил. Моя очередь.

Таня мысленно выругалась. Воистину, с ним даже играть было опасно — а ведь все правила игры выглядели соблюдаемыми…

— Вы тоскуете по своему бывшему жениху?

— Временами. Я просто стараюсь о нем не думать…

Бейбарсов вновь ухмыльнулся. Поднявшись с кресла, он пересел на ложе рядом, и, опрокинув девушку на спину, задрал белую блузу — единственную деталь ее одежды.

Недолго же длилась их «игра»…