Бейбарсов Карибского моря (СИ)

Могла бы и скрыть свое любопытство, хотя бы ради приличия, только пираты и приличия – вещи нечто диаметрально противоположное. Если, разумеется, это не касалось Бейбарсова.

— Вы хотели сказать «наложницу»? — поинтересовалась Таня, откладывая книгу.

— Давненько мне не «выкали»… Странно-то как! Приятно. Я Гробыня Склепова, квартирмейстер Улиты на «Ведьме Тартара».

— Таня Гроттер.

— Ну, вот и познакомились…

Разномастные глаза изучали пленницу так внимательно, что последняя начала кипеть.

— Чем обязана, мадемуазель?

— Давай на «ты»… Видишь ли, мне дико интересно, что из себя представляет девица, на которую обратил внимание сам Некромаг. Прежде он женский пол не баловал…

— И как, удовлетворена?

— Вполне.

Склепова упорно продолжала рассматривать ее так, будто выбирает себе невольницу на рынке рабов — разве что в рот не полезла зубы смотреть…

Что она видела? Хрупкую стройную девицу вполне кукольной наружности. Грива крупных огненных локонов, огромные зеленые глаза в обрамлении густых ресниц, маленький пухлый рот. Пальцы — длинные и тонкие, более подходящие музыканту. На такую дунешь — сломается. Но, противоположности притягиваются… Чего удивительного в том, что высоченный и мощный мужчина выбрал в качестве объекта для симпатии фарфоровую статуэтку? Фигуристая, но тощая, еще «мельче» квартирмейстерши. Вечные эти мужские комплексы, фыркнула Склепова.

— Выпить хочешь? — задумчиво предложила Аннушка.

— Я не… А давай, — внезапно согласилась рыжая.

После второго же бокала общаться стало куда легче и проще. Настолько проще, что, казалось, они были знакомы уже как минимум пару лет…

— Расслабься, — хмыкнула Склепова, — разумеется, в нашей среде не принято брать на борт женщин — разве что в качестве служанок-наложниц, и то, как правило, общего пользования… Но ты — собственность Бейбарсова, а его авторитет в команде таков, что тут скорее все от томления помрут, чем просто посмотрят на тебя. Ему на это недвусмысленно и намекнули, когда тебя притащили. Потому что женщин в море не берут!

— Но ты-то плаваешь, – резонно заметила Таня.

— Мы с Улитой — другое дело. Мы… — Склепова сделала очередной глоток, — эту профессию выбрали добровольно и себя в ней показали. У нас на корабле еще две дамы есть — Шито-Крыто и Адская Праша. Последняя вообще всем мужикам нос утрет! Да успокойся ты… Не так уж и плохо, быть любовницей Некромага.

— Чего ты его хвалишь третий час… Он что, бог?!

Пиратка засмеялась.

— Неа. Он — легенда, и стал ей еще после налета на Кюрасао… Джентльмен среди нашего брата. Так что надоешь ему — просто так не выкинет за борт. Закончишь свои дни с неплохими деньгами…

Склепова захихикала, и Таня забрала у нее бутылку.

— Я тоже хочу. Ты пьешь, как…

— Пират. А тебе слабо, ты столько не можешь…

— Я-то?!

— Фарфоровая кукла!

— …Это что за звуки? — мрачно вопросил капитан своего квартирмейстера.

— Сам посмотри, — Шилов, пресекающий любое пьянство на судне, отчего-то был спокоен, как удав.

Гломов прыснул.

Когда Бейбарсов зашел в каюту, то обнаружил там Аннушку, залихватски распевающую песню про сундук мертвеца, и неумело подтягивающую ей Таню. Бровь мужчины приподнялась вверх: на полу валялись три пустые бутыли, а четвертую квартирмейстерша сжимала в руках.

— Склепова, иди к нашему старпому. Он уже заждался.

— А? – осоловело отозвалась дамочка.

— Гломов жаждет пообщаться с тобой, а ты уже лыка не вяжешь.

— Я-то?! – в голосе Склеповой звучало искренне возмущение. — Я еще как огурчик…

— Соленый.

— Извини, подруга… — вздохнула пиратка, хлопая ее по плечу, — выгоняют! Завтра увидимся, я пришлю тебе подарок… А то этот мужлан о тебе совсем не заботится…

— И как Ваше самочувствие, мадемуазель? — ехидно поинтересовался мужчина, едва Таня распахнула глаза.

Голова раскалывалась, а его голос отзывался в ушах, точно пушечный грохот. По прикроватному столику маршировала муха, и даже ее движения, казалось, били по нервам…

— Убейте муху, она идет слишком громко, — только и пробормотала Таня, и мужчина засмеялся.

— Пить мы не умеем, это ясно.

Девушка застонала. Вспомнить бы, что было вчера…

Бейбарсов привычно намешал ей травяную бурду.

— Мы… — и она покраснела.

— Да. Хотел бы извиниться перед Вам.

— За что именно?

— Я ошибся, называя Вас бревном.

Перед глазами мелькали обрывки происходящего, никак не желавшие складываться в единую картину.

Кажется, едва дверь за Склеповой закрылась, Таня жадно впилась в губы Бейбарсова. Она прежде никогда не напивалась, и не знала, что может вести себя ТАК постыдно, что это легко и просто, — а Некромаг попросту не ожидал от нее такого натиска.

Кажется, она накинула на него собственную цепь, которую с нее предусмотрительно не снимали, а потом потащила мужчину к ложу.

Кажется, в какой-то момент ее ноги оказались на его плечах, и кто-то безудержно стонал от удовольствия, и этим кем-то была она…

— Вам, — он положил рядом с ней шпагу, рукоять которого была богато инструктирована драгоценными камнями, — хотел подарить вчера вечером, но не успел раскрыть и рта — Вы тут же накрыли его своим.