Бейбарсов Карибского моря (СИ)

— Две недели назад. Узурпатор Лигул казнен. На троне Буслаев — и все пострадавшие в том бунте помилованы. Вы больше не государственные преступники, господа — вы можете вернуться к обычной жизни. Правда, помилование распространяется лишь на все преступления, совершенные до дня его получения… Если Вы, приняв его, продолжите пиратствовать, вас вынуждены будут разыскивать и дальше. У меня на корабле лежит триста помилований для всех, кто пожелает оставить пиратский промысел или поступить на службу Его Величества… Я жду Вашего ответа, господин Бейбарсов, — сказал Троил. — Подумайте пару часов и дайте знать. Полагаю, Вам стоит обсудить все со своими людьми — как решите, просто отправьте парламентёра.

Таня не дождалась этого ответа. Пользуясь, что на нее никто не смотрит, она позорно смылась в свою каюту, забрать кое-что.

Бейбарсов наблюдал, как мачта «Стража Мрака» окончательно опускается под воду. Судно с черными парусами, — этакий символ пиратства, наконец, завершило свою одиссею, и мы знали, что это предзнаменование…

Некромаг принимал решение, сложное и судьбоносное.

— Труби совет эскадры, Склеп, — наконец, произнес он.

Из десяти кораблей, отправившихся в эту авантюру, уцелело только пять. «Страж» затонул, захваченный «Кводнон» вот-вот готовился идти ко дну, и из старой гвардии на ходу оставалась только «Ведьма Тартара». От команд, являвшими собой основу пиратства — сущие единицы…

Добавляло дегтя и предложение, простившее всех преступников.

Час пробил, и глупо было сопротивляться фортуне.

— Я принимаю пост губернатора и оставляю промысел, — сообщил он людям с мостика «Ведьмы»: то, что корабль капитанши стал резиденцией Некромага, признавала даже сама Улита.

— Как и я, — поддакнула пиратская предводительница. — Если кто-то из присутствующих желает продолжать, лучше убраться сейчас, пока мы никому ничего не должны.

Бейбарсов согласно кивнул.

— Принимаем и мы, — решила за Гломова Гробыня.

Шилов, Прасковья, Арей, Мошкин, моя скромная персона… В тот день принять помилование согласилась вся наша «гвардия». Мы не сможем пиратствовать вечно, сказал наш предводитель — и потому отказались лишь несколько самых упорных, вроде Мамая, Ржевского и еще парочки товарищей. Первый более всего мечтал умереть в морском сражении, второй еще не наплавался, остальные… Остальные просто не видели смысла возвращаться. Среди таковых оказался и Дыр, сообщивший, что желает вернуться на Тортугу и заняться сбытом контрабанды: мы не удивились. Как не удивились и последующим известиям.

Я неплохо узнал эту неуёмную особу за последние три года, и Танька б не была Танькой, поступи она иначе! За это я ее и полюбил, за это и назвал лучшим своим другом. Тяжко не восхищаться человеком, чье упрямство превосходит твое.

Когда крошечная лодчонка пристала к «Ведьме», и командор Пуппер передал Бейбарсову бумаги, мы, наконец, осознали, что все. Что с короной вражды больше нет. Что мы можем вернуться домой или выбрать себе новый — и этим домом не обязательно должна являться Тортуга.

— Надеюсь, теперь мы вместе послужим на благо достойного короля, — изрек Пуппер и пожал руку человеку, что прежде звался нашим капитаном.

— Я отказывался служить лишь Лигулу. Будем надеяться, мальчишка оправдает наше доверие.

— Вы о короле говорите! — возмутился Пуппер.

— И это не делает поблажек на его возраст.

Гурий вздохнул.

— И все это было зря, да? — с каким-то внутренним надрывом спросил Евгеша. — Если бы мы просто подождали, а не мчались на разборки со Сприусом… Если бы Троил нашел нас чуть раньше… Все они были живы? Живы же?

— Нет. Мы бы так же сражались с ним, но уже под королевскими знамёнами, — возразил Багров. — Только поддержки Братства бы уже не было. Спуриуса следовало убрать, иначе он доставил бы нам много, много проблем.

...Два пиратских корабля, на которых собрались те, кто отказался служить короне, отчалили около часа назад.

— Ищешь Гроттершу? — поинтересовалась Склепова. — Зря. Птичка вновь упорхнула — думаю, она на пути к Тортуге.

Некромаг усмехнулся; иного он и не ожидал. И как только умудрилась? А главное, когда? Вероятно, заранее спряталась на одном из судов.

— Кстати, предложение руки и сердца. «Условия». Она их не читала, — добавила Улита. — Выбросила, как только получила.

— Вот как… Что ж, это в духе Таньки. Сказать об этом раньше ты, разумеется, не могла?

Капитанша не выглядела виноватой; напротив, она была уверена в собственной правоте.

— Ты должен был победить, Бейбарсов, а для этого требовалась злость и сосредоточенность. Никаких отвлечений, в том числе и на Таньку! И не говори, что я сделала что-то не верно. Я тоже жертвовала ценным ради команды — помнишь. У вас еще будет время разобраться и все исправить.

— Так значит, наше плавание закончилось? — с недоверием спросил Ягун. — Все? Конец?

— Отчего же конец? — фыркнула Склепова, сидевшая рядом. — Скорее, начало новой жизни! Можешь вернуться домой, жениться на своей… Как там зовут ту девушку, что «прекраснее, чем сама любовь»? Да, я помню! Твои «Хроники» уже десятки раз переписаны и по всей Тортуге гуляют!