Бейкер-стрит на Петроградской

Сегодня Москва является гигантским тиглем по переплавке национальных кровей. В двадцатом веке добрая гостеприимная тетка Москва поглотила тысячи молодцов с юга России — сначала из Одессы, потом из родного мне по бабушке Ростова-на-Дону, позже — с Северного Кавказа.

Еще Бернард Шоу сказал: «Здоровая нация так же не замечает своей национальности, как здоровый человек — своего позвоночника».

Ни кузнецом, ни сборщиком, ни даже строительным инженером я не стал, но, уверен, унаследовал от «предков» вкус к рукоделию.

Мой единственный сын, хоть и является кандидатом архитектуры, не унаследовал от меня этой «рукастости». Его контакты с любыми техническими системами (утюги, часы механические, часы кварцевые, чайники, телефоны, мопеды, автомобили) приводят к роковым для этих систем результатам...

ОМУТ ПЕДАГОГИКИ

Университет и правила личной гигиены. - Не люблю унылые физиономии. - Меня опять заманили. - Старик, иди к нам во ВГИК! - Я выдаю характеристики. - Тарковский сбил всех с толку!

Это было сорок пять лет назад.

Запах подмышек студенток в верхних слоях атмосферы учебной аудитории и аромат носков студентов в нижних слоях — вот мои яркие и навязчивые впечатления от преподавания в Ленинградском университете.

Мне не нравилась эта работа. Еще Бернард Шоу сказал: «Тот, кто умеет, делает; кто не умеет — преподает».

Сам недавний студент, я согласился преподавать на только что созданном факультете журналистики невиданный доселе предмет «редактура телевидения». Согласился потому, что хотел поделиться опытом телевизионного журналиста, полученным в дни работы на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве.

Слушали меня невнимательно, вкуса к преподаванию у меня не было. С тяжелым чувством я каждый раз шел в эти затхлые, тесные аудитории на заднем дворе филфака.

Лучше получалось, когда студенты приходили ко мне в Дом радио. Я даже руководил некоторыми дипломными работами. Одной из моих дипломанток была, как я уже говорил, Белла Куркова, ставшая впоследствии во главе ленинградского телевидения.

Следующее искушение случилось через тридцать пять лет.

Мне предложили читать лекции по кинорежиссуре на Высших курсах сценаристов и режиссеров в Москве.

Дело тоже не задалось. Унылые физиономии великовозрастных слушателей, для которых я не представлял в те годы никакого интереса, расхолодили меня в отношении педагогики основательно...

...В 1996 году в Берлине умирает Семен Аранович, набравший курс в Санкт-Петербургском университете кино и телевидения (бывший ЛИКИ). Студенты осиротели.

Мой старый ленфильмовский товарищ, оператор Эдуард Розовский был в то время завкафедрой. Хитрыми доводами он заманил меня на место Семена. Безденежье и простои делают свое черное дело. Я согласился.

Мне повезло. Я пригласил себе в помощь режиссера Колю Кошелева, моего коллегу с «Ленфильма», такого же безработного. В отличие от меня он уже имел педагогический опыт. Кроме того, он был вгиковцем, учеником самого Михаила Ильича Ромма. Это был бесценный клад.

В январе 1997 года мы с Колей впервые встретились с доставшимися нам студентами. Ребят Аранович набрал неплохих. Поляк, два китайца, швейцарка, остальные наши.

Сейчас они уже все работают — и Света Шиманюк, и Иля Ибрагимова, и Люба Сумарокова... Наступает век женской режиссуры!

Через два года мы с Кошелевым уже сами набирали себе мастерскую. Омут педагогики начал затягивать...

А первого апреля 2002 года раздается звонок. Слышу голос Хуциева:

— Старик, иди к нам во ВГИК.

— Учиться? — смеюсь я, полагая, что это первоапрельская шутка.

— Нет... Набирай в этом году мастерскую.

— С первым апреля!

— Старик, я не шучу...

Наши петербургские ученики еще только начинали делать свои дипломные работы. Одна из них — короткометражка «Столичный скорый» Артема Антонова — наполучала к этому времени много призов на разных фестивалях и смотрах.

Вероятно, поэтому нас и заметили во ВГИКе.

А через несколько дней после звонка Марлена Хуциева умирает Николай Николаевич Кошелев.

...Хоронили его всем курсом. Ребята сильно повзрослели. Я вместе с ними чувствовал себя осиротевшим — Коля был прирожденный педагог, чуткий и доброжелательный, вооруженный опытом вгиковского преподавания. У нас с ним были планы набрать еще одну мастерскую.

Но без Кошелева мне в Петербурге делать было нечего...

...Еду по Москве — третье кольцо, проспект Мира, Сельскохозяйственная улица... Временами пробки, иногда гонка — кто быстрее...

А мысли все в институте, я спешу туда, там мне интересно.

Ребята уже начали снимать свои дипломные фильмы. Это близкие мне люди, они были на практике у меня на картинах «Тимур & его коммандос» и «Русские деньги». Давно ли вместе с замечательными педагогами Игорем Власовым и Олегом Шухером мы отбирали их на вступительных экзаменах.

* * *