Бейкер-стрит в Александровке

– Не знаю, тетя Ася, – ответила Ирка. – Не хотите с нами прогуляться? Там такие звезды! Заодно в ту сторону прогуляемся, выясним, что там у нее случилось.

– Звезды, говоришь? Ах ты, мой романтик! – нежно сказала тетя Ася. – Ну пойдемте.

Они подошли почти к самому дому Гренадерши, когда тетя Ася вдруг остановилась.

– Смотрите, – сказал она встревожено. – Кто-то лезет к ней в дом.

Действительно, чей-то силуэт проскользнул через калитку Зинаиды Михайловны и направился к ее окну. Ирка с удивлением узнала в нем Борисика.

– И что ему тут надо, – удивилась она. – Повторный визит Борисика был ими непредусмотрен.

– Смотри, тетя Ася, он не прячется, значит не вор, – успокоила она тетю Ася. Та решила все же остановиться и посмотреть.

– Странно как-то, – пробормотала она.

Борисик тем временем забарабанил в окно.

– Эй хозяйка, – требовательно закричал он. – тару возьми.

– Вон отсюда, хулиганы, сволочи, милиция! – тут же раздался разгневанный ответный вопль Гренадерши.

– Ладно, завтра сочтемся! – пообещал Борисик и растворился в темноте.

– Ну чисто спектакль! – раздался голос Федотовны. Она стояла в своем дворе, опираясь на забор, отделяющий ее от двора Зинаиды Михайловны. – Ай да тихоня наша, ну чисто Яга.

– Клавдия Федотовна, это вы? – позвала тетя Ася. – Что тут происходит? Может быть, ей помощь нужна?

– Какая такая помощь, – зачастила Федотовна, захлебывающаяся от впечатлений. – Генеральша-то наша, гляди, самогонку гонит. Этим алкашам только что и продала, ну а они ей – бутылку обратно. А уж ходит-то павой, недотрога, все ей наша компания нехороша, чисто смех. А вот поди ж ты, нет бы ей, дуре, потихоньку продавать, так спектаклю на всю деревню устроила.

– Зинаида Михайловна торгует самогоном? – не веря своим ушам переспросила тетя Ася.

– Торгует, как миленькая, сама и гонит, поди. Чисто горе! Так и орут на всю деревню, так и орут, – захлебывалась Федотовна.

– Ну и дела, – восклицала пораженная тетя Ася на обратном пути. – И кто бы мог подумать?

Ребята скромно молчали.

Следующие три дня серые тени вторгались в Гренадершин сад по вечерам, требуя дешевой водки. Некоторые из них, получив желаемое, уходили, некоторые отползали в кусты и там засыпали. Водка с добавлением дрожжей и сахара пилась легко, но лишала способности двигаться в одно мгновение.

– Сиреневый тума-а-н, – доносилась по ночам из Гренадершиного сада, – куда-то пролета-а-ет.

– Милиция! – вопила разъяренная Гренадерша., выскакивая в сад.

– Да тише вы, – увещевали сонные соседи, высовываясь из окон, – ночь на дворе. Надо же совесть иметь, ей богу!

Гренадерша ходила по поселку тихая и скромная, едва слышно отвечая на приветствия. Однажды, когда Ирка пришла в магазин за хлебом, она видела, как Зинаиду Михайловну остановил дачник – профессор, специалист по скифскому фольклору, Захар Ильич.

– Голубушка, здравствуйте, – вежливо поздоровался он. Гренадерша осмелилась поднять на него глаза.

– Здравствуйте, Захар Ильич, как вам отдыхается?

– Прекрасно, дорогая. Послушайте, голубушка, вы, говорят, прекрасную настойку делаете.

– Уверяю вас, вы ошибаетесь, – горячо возразила Зинаида Михайловна. – Это все ужасное недоразумение. Вообразите, кто-то придумал, будто я…

– Ну почему же недоразумение, Зинаида Михайловна, – профессор обиженно выпятил губу. – Я сам пробовал вашу настоечку у человека, который лично у вас купил.

– Захар Ильич, – взмолилась несчастная Гренадерша. – Ну как вы могли подумать…

– Так вы не хотите мне продать? – вконец обиделся профессор. – Посторонним продаете, а мне? – уж совсем по детски проговорил он. – Я полагал, что мы с вами в добрососедских отношениях.

– Но помилуйте, Захар Ильич, откуда же я возьму…

– Ну что же, не хотите – не надо, что же я могу поделать, – дрожащим голосом проговорил профессор и повернулся спиной к Гренадерше.

К тому времени настойка у ребят закончилась, и они решили, что достаточно наказали противную соседку.

– Мне ее даже жалко стало, – сказала Ирка. Все. Прекращаем это дело.

– Не жалей! Она теперь будет ходить укрощенная и добрая! Ей это на пользу пошло, – уверил ее Владик.

Вся алкогольная компания сошла на нет. Алкаши побузили и перестали, и в поселке снова воцарилась тишина и спокойствие. На целых два дня.

Когда Ирка, наконец, рассказала тете Асе про осадное положение Клеопатры Апполинариевны, та всполошилась. – Жаль, что ты не рассказала мне раньше, да и я свинья хорошая, – приговаривала она, выключая компьютер. – Ириша, ты остаешься за старшую. Броня, где моя выходная корзина? Неси-ка ее сюда.