Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Из этого доклада можно сразу же сделать несколько выводов. Во-первых, галлюцинации типа Шарля-Бонне не удовлетворяют ограничению динамичности. Во-вторых, очень интересно отметить, что они часто характеризуются "мультяшным" характером. Что такое карикатура? Как отметил Пол Черчланд (см. P. M. Churchland 1995, p. 29 и далее), коннекционистские модели векторного кодирования лиц дают нам формально точное представление о средних или прототипических представлениях, а также о преувеличенных или гиперболических представлениях лиц. Короче говоря, если в векторном пространстве лица есть центральная "средняя точка" с точки зрения прототипического лица, то можно провести линию через любое конкретное лицо, которое может стать активированным, и продлить эту линию за пределы верифицированного представления лица. Все лица на этом расширенном отрезке линии в пространстве репрезентативных состояний будут карикатурами на это лицо. Это так, потому что карикатура или карикатурное лицо, по выражению Черчленда, "менее двусмысленно, чем" лицо самого репрезентируемого человека. Его расстояние до любых альтернативных реальных лиц в векторном пространстве больше, поэтому карикатура, опять же по словам Пола Черчленда, "не может быть никем, кроме него" (P. M. Churchland 1995, p. 32 и далее). Это может быть вычислительно-нейрофеноменологической причиной того, что во всех культурах мультфильмы нравятся не только детям. Мультфильмы соответствуют отчетливой репрезентативной возможности в нашем пространстве сознательного опыта, минимизируя двусмысленность за пределами верификации, и они позволяют нам ощутить эту возможность без понимания того, что именно мы находим привлекательным или смешным в этих изображениях. Таким образом, карикатурные галлюцинаторные содержания могут быть результатом чрезмерного процесса минимизации двусмысленности, происходящего в некоторых областях галлюцинирующего мозга. Интересно отметить, что некоторые авторы ставят под сомнение редкость синдрома Шарля-Бонне и предполагают, что многие пациенты не сообщают о своих галлюцинациях из страха быть признанными сумасшедшими (Teunisse, Cruysberg, Hoefnagels, Verbeek and Zitman 1996, p. 794). Такой страх пациентов может быть совершенно необоснованным; прототипические образы животных, растительные архетипы или "мультяшные" формы чрезмерного уменьшения двусмысленности могут быть результатом совершенно аналогичных особенностей функциональной архитектуры, лежащей в основе генерации доброкачественной формы феноменального содержания в галлюцинациях. Собственно говоря, одна из причин, по которой я выбрал синдром Шарля-Бонне в качестве примера из большого класса очень разных феноменальных состояний (хороший обзор см. в Siegel and West 1975; недавний обзор см. в Manford and Andermann 1998), заключается в том, что пациенты, страдающие синдромом Шарля-Бонне, имеют сложные зрительные галлюцинации, которые нельзя объяснить наличием психического расстройства. Они являются пациентами, которых меньше всего беспокоят их собственные галлюцинации (Manford and Andermann 1998, p. 1820). Большинство пациентов галлюцинируют с открытыми глазами, обычно воспринимая людей, животных, растения и различные неодушевленные предметы. Семьдесят семь процентов пациентов с синдромом Шарля-Бонне не смогли обнаружить никакой личной значимости в своих галлюцинациях, в отличие от ночных сновидений (Teunisse et al. 1996, p. 796). В отличие от синдрома Антона, при котором пациенты часто испытывают дезориентацию, сопровождающуюся нарушениями внимания и памяти (Schultz and Melzack 1991, p. 819; Hecaen and Albert 1978), пациенты с синдромом Шарля-Бонне определенно не демонстрируют никаких нарушений других психических способностей. Зрительные галлюцинации типа Шарля-Бонне полностью непрозрачны. В любой момент времени пациент знает, что он галлюцинирует.

Очевидно, что здесь перцепты лишены характерных признаков и просто накладываются на феноменальную модель внешней реальности, но не встраиваются в нее семантически, и этот факт лишает их прозрачности. Их феноменальное содержание интегрировано в текущую модель реальности, тогда как их интенциональное содержание - нет. Именно это сразу делает их непрозрачными феноменальными состояниями: субъективный опыт похож на созерцание автономных образов, а не на непосредственный контакт с внешней реальностью. Рассмотрим второй пример синдрома Шарля-Бонне.

"Раньше, в больнице, цвета были гораздо ярче, - говорит Ларри.

"Что вы видели?" спросил я.

"Я видел животных, машины и лодки, знаете ли. Я видел собак, слонов и всякую всячину".

"Ты все еще видишь их?"

"О, да, я вижу их прямо сейчас, здесь, в комнате".

"Вы видите их сейчас, когда мы разговариваем?"

"О, да!" - сказал Ларри.

Я был заинтригован. "Ларри, вы сказали, что при обычном наблюдении они обычно закрывают собой другие предметы в комнате. Но сейчас вы смотрите прямо на меня. Ты же не видишь, что меня что-то закрывает?"

"Когда я смотрю на тебя, у тебя на коленях сидит обезьянка", - объявил Ларри.

"Обезьяна?"