Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

При этом феноменальный мир сновидения гораздо более неустойчив, чем мир бодрствующего сознания. Это приводит к высокой степени внутренней несогласованности, компоненты, из которых он возникает, на самом деле кажутся хаотично динамичными, беззаконными сущностями, по крайней мере, с точки зрения их отношений с другими формами активного феноменального содержания. Поэтому поразительно, что их симулятивная природа так редко бросается нам в глаза. Содержание нашего сновидческого опыта постоянно меняется, непредсказуемым и часто причудливым образом. Такие свойства, как устойчивый сбой в феноменальном познании, сложные галлюцинации, амнезия и гиперэмоциональность, делают сновидение состоянием, которое феноменологически, а также нейробиологически может служить интересной моделью для ряда других измененных состояний сознания. На уровне концептуального анализа очевидно, что теме сновидений как философской интерпретации измененных состояний сознания и девиантных феноменальных моделей реальности в целом явно уделялось слишком много внимания. В частности, методологически плодотворным может оказаться введение состояния сновидения в качестве модельной системы для фундаментальных аспектов "нормальных", не измененных состояний сознания (Revonsuo 2000a). Философская онейрология, безусловно, могла бы внести ценный вклад в общую теорию феноменальной репрезентации. Однако видные философы аналитической традиции в прошлом иногда даже отрицали, что сны вообще являются сознательным опытом (см. Малкольм 1956, 1959; Деннетт 1976; обсуждение см. в Metzinger 1993, p. 146 и далее, p. 194 и далее, p. 241 и далее; Revonsuo 1995, p. 36 и далее). Новые эмпирические данные теперь явно фальсифицируют такие чисто концептуальные аргументы.

Интересно, что некоторые из этих новых материалов указывают на возможность существования общего функционального субстрата сновидений и бодрствующего сознания (Llinás and Paré 1991; Llinás and Ribary 1993, 1994; Kahn et al. 1997). Это направление исследований, с чисто методологической точки зрения, обладает большой актуальностью. Почему? Потому что сон и бодрствование - это два наиболее общих, глобальных класса состояний целевого феномена. Если удастся выделить общий знаменатель на функциональном уровне, это будет иметь большое значение для сужения круга минимально достаточных нейронных коррелятов, соответствующих ограничению 3 - глобальности феноменального опыта. Например, глобальные модели реальности в состоянии сна и бодрствования в обоих случаях могут рассматриваться как функциональные кластеры или динамические ядра в терминах оригинальной гипотезы Эдельмана и Тонони (Edelman and Tononi 2000a, b; Tononi and Edelman 1998a). Если бы были доступны две всеобъемлющие математические модели для каждого из двух классов глобальных состояний, то "вычитание" одной модели из другой могло бы дать высокоинформативное и точное описание не только нейронной динамики, лежащей в основе сознательного опыта в целом, но - при определенном допущении изоморфизма в отношении транспорта и содержания - также и гораздо более тщательный анализ репрезентативной глубинной структуры феноменального опыта, чем тот, который был представлен в этой главе. Очевидно, что для этого еще слишком рано. Однако я уже упоминал, как эта линия атаки приводит к прекрасной феноменологической метафоре, а именно к тому, что обычное состояние бодрствования является своего рода сновидением в режиме онлайн. Ограничения, накладываемые информационным потоком от органов чувств на автономную деятельность этого функционального субстрата в течение дня, помогают активировать феноменальную реальность бодрствующего сознания. Этот взгляд, в свою очередь, придает убедительность метафоре виртуальной реальности для сознания в целом (см. раздел 8.1), интерпретируя сознание как глобальную феноменальную симуляцию, в которой создается интегрированная модель мира и "я" в нем. В некоторых случаях эта глобальная симуляция используется как инструмент (т. е. "виртуальный орган") для управления поведением, в других ситуациях это не так. В некоторых ситуациях эта глобальная симуляция полностью прозрачна; в других ситуациях у нас есть шанс сделать ее феноменальность, тот простой факт, что она является лишь видимостью, когнитивно доступной. Как мы увидим в разделе 7.2.5, существуют также классы глобальных феноменальных состояний, в которых эта информация становится доступной для внимания совершенно неограниченным образом.