Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Более глубокая структурная причина, по которой феноменология сновидений является трудной задачей, кроется в особенности их глубинной репрезентативной структуры: ограничение перспективности в сновидении выполняется лишь слабо, прерывисто и с большой степенью вариативности. Поэтому подходы к содержанию сновидений от первого лица могут быть в лучшем случае лишь слабо, прерывисто и вариативно успешными. Иными словами, если верить в эвристическую ценность феноменологических подходов, дополняющих усилия когнитивных нейронаук, то придется признать, что разные виды сознательных состояний в принципе могут быть более или менее подходящими для такого рода подходов. Будут существовать классы феноменальных состояний - такие, как невыразимое презентационное содержание, обсуждавшееся в главе 2, или осознанные сновидения, лишенные стабильного аттенционально-когнитивного субъекта, - о которых мы в конечном итоге сможем получить более глубокие знания, исследуя только их микрофункциональный профиль и их минимально достаточные нейронные корреляты. Конечно, увлеченный нейрофеноменолог может попытаться усилить свои возможности по извлечению информации от первого лица даже для таких состояний. Это можно сделать, тренируя свое цветовосприятие, чтобы сделать более широкий диапазон сознательно переживаемых цветов когнитивно доступным, или став люцидным сновидцем. Однако, надо заметить, все эти усилия существенно изменят сам целевой феномен.

Являются ли сны, как и галлюцинации, феноменальными артефактами, не выполняющими никакой биологической функции для сновидящего организма? Обладают ли они каким-либо интенциональным содержанием, выходящим за рамки их феноменального характера? Или это атавизмы, оставшиеся виртуальные органы с древней фазы эволюции мозга? Являются ли они остаточными нейрокомпьютерными последствиями определенной стадии эмбрионального развития, на которой еще не родившийся ребенок начинает медленно конфигурировать свою собственную внутреннюю модель поведенческого пространства и способ, которым образ его тела встраивается в это пространство (Winson 1991)? Являются ли осознанные сновидения лишь эпифеноменальными коррелятами элементарных биорегуляторных процессов, лучше всего описываемых на молекулярном уровне? Я не буду пытаться дать здесь ответы ни на один из этих вопросов, поскольку они кажутся мне классическими примерами подмножества проблем, которые должны быть эмпирически исследованы, а не философски обсуждены. Однако позвольте мне добавить одно краткое концептуальное замечание. До сих пор мы сталкивались с тремя потенциальными классами феноменальных состояний, которые могут не удовлетворять нашему последнему ограничению, ограничению адаптивности. Первый класс состоит из патологических состояний, таких как агнозия, игнорирование, слепота и галлюцинации. Второй класс определяется всеми формами машинного сознания, если оно не возникло в результате собственного эволюционного процесса, а является действительно "искусственным" сознанием в строгом смысле слова. Сны могут составлять третий класс. Если мы получим утвердительный ответ на этот вопрос на эмпирических основаниях, то сможем разработать новые концептуальные аналогии, либо описывающие сновидцев как особый вид машины, как феноменальные автоматы без стабильной перспективы первого лица, либо как регулярно встречающиеся, но патологические формы обработки сознания. Например, сны можно было бы охарактеризовать как особый тип органического бреда, характеризующийся амнезией, дезориентацией, конфабуляцией и галлюцинозом. Собственно говоря, ведущие исследователи сновидений сегодня, похоже, приближаются именно к такого рода гипотезе (см., например, Hobson 1999; Kahn et al. 1997, p. 18). Интересно отметить на чисто концептуальном уровне, что сновидения, если окажется, что нозологический анализ (т. е. анализ, основанный на понятии патологического дефицита) верен, также являются анозогнозическим состоянием: это состояния, в которых информация о существующем дефиците не может быть интегрирована в сознательную Я-модель. Машина сновидений также должна быть определена как имеющая специфический дефицит во внутренней репрезентации себя, как автомат, поскольку она не способна поддерживать стабильную перспективу от первого лица. Другими словами, полноценная теория сновидений в конечном итоге должна будет стать и теорией самопрезентации.