Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Давайте рассмотрим еще один пример, на этот раз на уровне самопрезентации, на уровне сознательного представления сложных, реляционных характеристик текущего состояния организма. Очевидно, что для движущихся, охотящихся, убегающих, спаривающихся организмов должно было быть очень важно иметь хорошее представление о собственном теле - например, для планирования двигательного поведения, а также, что более просто, для восприятия собственных границ. Любой организм, выполняющий сложные движения в среде, где за ошибки придется дорого заплатить, нуждается в онлайн-представлении не только внутреннего состояния собственного тела, но и его текущей формы, импульса и скорости, его "свойств столкновения" и так далее. В качестве примера можно привести одну весьма спекулятивную, но интересную гипотезу в области приматологии (Povinelli and Cant 1995), согласно которой интегрированная Я-концепция первоначально развилась из дендропластики орангутанов. Из-за веса тела и большой высоты, на которой орангутанги лазают по деревьям, им, возможно, было необходимо поддерживать интегрированную и постоянно обновляемую модель тела, чтобы успешно координировать свое поведение. Очевидно, что только осознанная модель тела может сделать доступным текущее состояние тела в целом, с точки зрения потенциального объекта внимания и быстрых процессов обучения. Какими бы ни были достоинства этой конкретной теории, Повинелли и Кант интересно отмечают, что метаболическая цена, которую приходится платить за самосознание, и объем необходимого нейронного оборудования, скорее всего, велики. Поэтому, если бы не было соответствующего репродуктивного преимущества от обладания этой особенностью, она, скорее всего, исчезла бы в результате генетического дрейфа, причем за короткий промежуток времени. После того как орангутаны покинут деревья, им придется либо найти новую, например социальную, функцию для своей рудиментарной самомодели, либо они окажутся под постоянной угрозой ее утраты. И это еще одно важное телеофункционалистское ограничение на развитие сознательных Я-моделей: Либо вы используете ее, либо вы ее теряете. Гориллы, возможно, уже утратили способность к самомоделированию, потому что у них развились другие социальные структуры и они больше не используют ее. Шимпанзе, возможно, в настоящее время находятся в процессе ее утраты, в то время как человек сосредоточился на этом новом виртуальном органе, превратив его в источник своего превосходного интеллекта. (Однако важно отметить, что использование сознательных самомоделей в социальном познании - это лишь один из способов проявления интеллекта. С точки зрения общей плотности информации и вычислительной производительности, некогнитивная, телесная Я-модель, скажем, дельфина может демонстрировать сравнительно превосходную форму интеллекта - ту, которая была тонко настроена на другую нишу и поэтому вложила всю доступную нейрокомпьютерную мощь в другой "формат"). Гордон Гэллап (1997) утверждает, что орангутаны, возможно, разработали первую онлайн-модель себя как агента, включая определенную степень контроля над собственными действиями, потому что их заставили разработать нестереотипные модели лазания по высоким деревьям. И снова мы видим, что шаг от бессознательной к сознательной репрезентации - это шаг от жесткости к гибкости: Сознательная модель себя или тела необходима, если телесное поведение должно преодолеть определенный порог гибкости. Как отмечает Гэллап, только 50 % всех шимпанзе демонстрируют убедительные признаки зеркального самоосознания. Поэтому, возможно, они действительно находятся в процессе утраты определенных способностей к самопрезентации. Интересно отметить, как одни виды развивались, ориентируясь на конкуренцию, а другие (например, социальные насекомые) - на сотрудничество. Должно существовать оптимальное сочетание обеих стратегий, и это могло стать основной причиной того, что более развитая самомодель стала преимущественным инструментом: Она позволяла интроспективно получать доступ к симуляциям опыта и интенциональных состояний других существ.