Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Конечно, что-то вроде схем, временно устойчивых психологических структур, порождающих феноменальные типы, действительно существует, и тем самым делает категориальную цветовую информацию доступной для мышления и языка. Человеческие существа, безусловно, обладают цветовыми схемами. Однако речь идет не о невыразимости феноменальных типов. Это было центральным моментом в ранних работах Томаса Нагеля (Nagel 1974). Решающим моментом также является не особенность самых простых форм феноменального содержания; речь идет не о том, что философы называют тропами. Основной вопрос заключается в невыразимости, интроспективной и когнитивной непроницаемости феноменальных лексем. Мы не обладаем - это терминология Раффмана - феноменальными концептами для самых тонких нюансов феноменального содержания: у нас есть феноменальное понятие красного, но нет феноменального понятия красного32, феноменальное понятие бирюзы, но нет бирюзы57. Поэтому мы не в состоянии провести ментальную идентификацию типа для этих самых простых форм сенсорных концептов. Однако именно такая идентификация типов лежит в основе когнитивных вариантов интроспекции, а именно интроспекции2 и интроспекции4. Интроспективное познание, направленное на активное в данный момент содержание осознаваемого цветового опыта, должно быть способом ментального формирования концептов. Концепты - это всегда нечто, под что можно подвести множество элементов. Множественные, временно разделенные маркеры бирюзы57, однако, в силу ограниченности нашей перцептивной памяти, в принципе не могут быть концептуально схвачены и интегрированы в когнитивное пространство. В своей тонкости чистая "таковость" тончайших оттенков сознательного цветового опыта доступна только вниманию, но не познанию. Иными словами, мы не в состоянии феноменально репрезентировать такие состояния как таковые. Так что проблема как раз не в том, что совершенно особое содержание этих состояний, переживаемых с позиции первого лица, не находит подходящего выражения в определенном естественном языке. Дело не в недоступности внешних цветовых предикатов. Проблема заключается в том, что существа с нашей психологической структурой и в большинстве перцептивных контекстов вообще не способны распознать это содержание. В частности, эмпирические данные показывают, что классическая интерпретация простого феноменального содержания как инстанций феноменальных свойств - фоновое предположение, основанное на небрежной концептуальной интерпретации интроспективного опыта, - оказалась ложной. Каждому свойству соответствует по крайней мере одно понятие, один предикат на определенном уровне описания. Если физическая концепция успешно схватывает определенное свойство, то это свойство является физическим. Если феноменологическое понятие успешно постигает определенное свойство, то это свойство является феноменальным свойством. Конечно, нечто может быть инстанцией физического и феноменального свойства одновременно, поскольку несколько описаний на разных уровнях могут быть истинными для одного и того же целевого свойства (см. главу 3). Однако если относительно некоторого класса систем определенная феноменологическая концепция некоторого целевого свойства в принципе никогда не может быть сформирована, то это свойство не является феноменальным.

Свойство - это когнитивный конструкт, который возникает только в результате успешного припоминания и категоризации, выходя за пределы перцептивной памяти. Квалиа в этом смысле феноменального свойства - это когнитивные структуры, реконструированные из памяти, и по этой причине они могут быть функционально индивидуализированы. Конечно, активация цветовой схемы сама по себе также становится феноменально представленной и представляет собой отдельную форму феноменального содержания, которую мы могли бы назвать "категориальным перцептивным содержанием". Если же мы указываем на объект, воспринимаемый как цветной, и говорим: "Этот кусок ткани - темный индиго!", то мы ссылаемся на аспект нашего субъективного опыта, который точно не является для нас феноменальным свойством, поскольку мы не можем его вспомнить. Каким бы ни был этот аспект, он является лишь содержанием способности, представленной как интроспекция1, а не возможным объектом интроспекции2.