Бела Кун

Все это не означало, что у эмиграции не было своих теневых сторон. Были и споры и ссоры, да и фракционная борьба двадцатых годов не раз мешала работе клуба и дружной жизни эмигрантов. Но когда Коминтерн вынес решение о прекращении фракционной борьбы, прекратились противоречия и среди эмигрантов либо выявлялись только в скрытой форме.

3

1922–1923 годы поставили перед тяжелым испытанием и большевистскую партию и весь трудовой народ Советской России.

Состояние здоровья Ленина стало катастрофически ухудшаться. Семья и близкие товарищи знали, что надежды на выздоровление почти нет.

Об этом времени трудно вспоминать даже спустя столько десятков лет.

Товарищи слонялись тихие, грустные, приходили друг к другу — авось да услышат какую-нибудь добрую весть, а может, дело пошло на поправку, ведь и врачи могут ошибиться… Хотя все догадывались, что в данном случае врачи вряд ли ошибаются. Эсеровская пуля 1918 года достигла своей цели и ускорила роковой исход болезни, которая вот уже два-три года мучила Ленина.

Только благодаря невероятной силе воли удавалось Ленину столько времени при такой напряженной работе бороться с болезнью.

Лица у всех коммунистов стали почти одинаковыми от печали, все были так похожи друг на друга, будто породнились в этом горе. Думаю, что даже в самые кризисные дни революции партия не была так спаяна, так едина, как в эти дни.

К безутешной скорби присоединилась и озабоченность: что будет, если настанет конец и большевистская партия, трудовой народ страны потеряют своего вождя?

21 января 1924 года Ленина не стало.

Не только огромная Россия оплакивала его и провожала в последний путь. Безвременная кончина Ленина потрясла рабочий класс всего мира, да и вообще все прогрессивно мыслящее человечество. Каждый чувствовал, что уход Ленина — страшная утрата для всего трудового народа первой социалистической державы, для всего передового человечества, для каждого, кто стремится к новому и великому.

Бела Кун не любил выражать свои чувства словами. Уже задолго до смерти Ильича ходил он молчаливый, неприступный. А после смерти и вовсе замолчал, замкнулся. Только выражение лица выдавало его страдания.

Когда узнал, что его избрали в комиссию по ленинским похоронам, тоже не промолвил ни слова, ушел из дому.

С Лениным я встречалась всего лишь один раз — на IV конгрессе Коминтерна. Думаю, что на этом конгрессе самой счастливой была я: ведь я познакомилась с великим революционером, о котором слышала столько восхищенных рассказов и от Бела Куна.

Знакомство состоялось на лестнице в том доме, где шел конгресс. Мы с Бела Куном спускались вниз, а Ленин как раз подымался наверх. Увидев Бела Куна, остановился, пожал ему руку и, кинув взгляд на меня, спросил:

— Жена?

— Да! — ответил Бела Кун.

Тогда Ленин улыбнулся, протянул мне руку и сказал:

— А я Ленин. — Потом просто и непосредственно стал расспрашивать, как мне жилось на Урале и какие у меня дальнейшие планы. — Надо выучить русский язык, и хорошо выучить, — произнес он очень серьезно. Потом с настоящим интересом стал расспрашивать о детях, о том, не тоскую ли я по родине, выздоровела ли уже совсем, не нуждаюсь ли в чем-нибудь, — и все с таким искренним теплом, что этого никогда не забудешь. Потом повернулся к Бела Куну, сказал ему что-то о предстоящем докладе и торопливо пошел вверх по лестнице.

После этого я видела Ленина уже мертвым.

В Колонном зале Дома союзов.

Тридцать пять градусов мороза было в те дни. И все-таки улицы были запружены толпами людей, длинные людские цепи тянулись на всем пути к Дому союзов. Мужчины, женщины, дети стояли на улицах в эту лихую стужу и ждали, ждали… Повсюду пылали костры. Но разве могли они согреть всех людей, которые хотели проститься с Лениным?

Ночью Бела Кун прислал за мной, чтобы и я пришла к Ленину на прощанье.

В огромном зале неумолчно лились звуки траурных мелодий, и нескончаемым потоком шли люди. Людской поток донес и меня до гроба. Рядом с Лениным стояла Надежда Константиновна. Молча. Опустив голову. С разных концов доносились рыдания.

Уже выходя из зала, я увидела Бела Куна. Он как раз подводил к гробу очередную смену почетного караула. Караул сменялся каждые пять минут.

С Бела Куном я должна была встретиться в одной из боковых комнат. Он вошел и попросил не ждать его, так как вернется лишь утром, и то ненадолго. Поспит час или два и пойдет обратно.

Я отправилась домой. Мысленно перебирала все, что рассказывал мне Бела Кун о Ленине, о человеке и революционере.

Вспомнила и 1918 год, когда возвращались в Венгрию военнопленные и толковали о русской революции, о Ленине. Тогда я представляла его себе совсем иным: неземное существо, чудотворец, повел на борьбу испокон веку угнетенный народ России и победил.