Белая акула

Я уже говорил, что Жучок парень жилистый, ловкий и далеко не слабый — если вдруг нам когда-нибудь придётся сойтись на кулаках, он уложит меня с одного маха, не прикладывая лишних стараний. Однако сейчас у него ничего путного не вышло, не помог и покрытый серебряной амальгамой меч. Чудовище крутанулось на задней лапе, надёжный клинок внезапно разломился, в ладони Зигвальда осталась только рукоять с фигурным литым яблоком. Демон (а как ещё прикажете назвать такое создание?!) тем не менее пошатнулся и совершил неожиданный рывок, в прыжке бросившись на Зигвальда. Подмял человека под себя, мне почудилось, что чёрная, как провал в адскую бездну, пасть зацепила предплечье человека. Жучок вначале низко зарычал, потом взвыл — даже самые настоящие мужчины кричат, когда им очень больно.

Что заставило ребристую тварь на короткий миг отступить, я не понял — или вопль Зигвальда, или то, что последний из четверых сопротивлявшихся простецов выхватил из-за пояса небольшой боевой топорик и ударил туда, куда дотянулся — в плечо демона. Металлическое лезвие внезапно покраснело, раскалилось и рассыпалось искрами. Зигвальд, змеино извиваясь, пополз прочь, не переставая подвывать сквозь зубы и отталкиваясь неповреждённой левой рукой. За ним протянулась полоса крови, кажущейся в темноте бурой. Вокруг чудовища сгустилось дрожащее марево, сотканное из невесомой чёрной пыли, полыхнула багровая, с лиловыми прожилками вспышка, простец окутался пламенем, завизжал так, что я от этого ужасающего звука едва не потерял сознание, и тоже полетел с галереи. Падение с четырёхметровой высоты его не убило, предсмертные стенания продолжались, постепенно затихая.

— Батарея перезаряжена, — я с трудом осознал, что слышу голос Нетико. — Пистолет, кретин! Быстрее! Эта скотина воздействует на противника направленным энергетическим импульсом! Давай!

Индикатор готовности «Штерна» сиял изумрудным огоньком. Я, ломая ногти, ухватил Зигвальда за ворот посеребрённой кольчуги, подтащил к лесенке, идущей по внешней стороне башни. Взгляд от медленно поднимающегося на ноги монстра пытался не отрывать — ни меч, ни топор его не убили, разве что ранили. Ещё немного, и он снова атакует!

Я вспомнил времена босоногого детства, на тихой и благополучной Аврелии. Мы с сёстрами играли в «снежную гору», съезжая вниз по лестнице на большом пластиковом подносе для пикников. Садишься, отталкиваешься и, смешно подпрыгивая, съезжаешь по рёбрам ступенек вниз. Эту примитивную технологию я применил сейчас — схватил брошенный каким-то простецом каплевидный шит, положил на верхней ступеньке, едва не надорвавшись, взгромоздил на него Зигвальда (ох и тяжёл, подлец!) и пинком отправил вниз. Сработало идеально, настоящие санки!

— Он концентрирует энергию для нового импульса! — Нетико вроде бы паниковал, а я, наоборот, оставался необычно спокоен, видя, как демон встаёт и делает неуловимо-угрожающее движение, расставляя руки так, будто у него возникло желание броситься ко мне с объятиями. На кончиках пальцелезвий загорелись розовые искорки.

…Военному делу я не учился никогда, обязательные курсы самообороны прошёл в колледже, единоборствами не увлекался. Но реакция всегда была неплохая — это необходимо для капитана корабля лабиринтного класса, в некоторых звёздных системах коридоры к точкам перехода забиты до отказа, ничуть не хуже, чем на автострадах мегаполисов Сириус-Центра.

Оказывается, автоматизм реакций и быстрота принятия решений могут помочь не только в управлении гигантским грузовым кораблём. Под башней стоит крытая грубой холстиной телега, метра три, не дальше — в таких простецы перевозят зерно. Упаду на ткань — отделаюсь лёгким испугом, главное потом выпутаться, если холст порвётся, а он непременно порвётся… Шажок назад, взгляд через плечо, ещё шажок… Прыгну неправильно, промахнусь — или смерть, или тяжёлые переломы. Автохирурга на Меркуриуме нет, настоящих врачей тоже.

Три, два, один…

Я опередил монстра на секунду. Узконаправленный луч ударил ему в грудь, я в это время уже падал вниз, спиной к земле. Надвратная башня полыхнула, как бочка с бензином, ярко и страшно. Надо мной сверкнуло нечто наподобие шаровой молнии, распавшейся на искры, раздался могучий хлопок, прошла раскалённая ударная волна.

Приземление было не очень приятным: накрывавший телегу полог я пробил насквозь, грянулся на тонкий слой соломы, больно ушиб плечо. Поморщился, вылез и со всех ног бросился к Зигвальду, совершавшему неудачные попытки встать со щита, съехавшего на мокрую от дождя землю.

Его правое предплечье привело бы в ужас даже военного хирурга: мышцы и сухожилия разорваны, белеет кость, кровища, плоть висит клочьями. Смотрит, однако, осмысленно.

— Помоги Теодегизилу!

— Тебе врач нужен!

— Кто?

— Ну… Лекарь!

— Перебьюсь, не впервой. Помоги ему!..

* * *