Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I (СИ)

Варан быстро огляделся. Седьмой всадник, сделав широкую дугу, теперь мчался на него, вращая своим широким изогнутым мечом. Варан встал в верхнюю оборонительную стойку - клинок на уровне глаз. Он замер, ожидая приближающегося врага. Когда до лошади оставались считанные шаги, Варан неожиданно прыгнул в сторону. Но не от, а в сторону лошади. Разминувшись с конскими копытами не более, чем на фут, Варан оказался по другую сторону от вращающегося меча. Противник не успел среагировать так быстро. Варан же, не гася энергии прыжка, совершил резкий разворот, распоров бок животного, и заодно почти отрезав ногу врага. Конь и всадник, дико закричав, рухнули на жухлую траву. Лошадь била копытами, отчаянно пытаясь подняться, и подминала под себя седока, который, запутавшись в стремени, никак не мог выбраться.

Без жестокой медлительности Варан в два прыжка оказался возле всадника и мощным ударом пригвоздил его к земле. Затем, коротко взглянув на бьющуюся на земле лошадь, Варан нанёс ей колющий удар чуть пониже ушей. Раздался треск, лошадь последний раз коротко и высоко взоржала и затихла. Всё было кончено.

Варан вытер лезвие меча об одежду убитого дорийца и вернул клинок в ножны. Оглянулся. Встревоженные лошади, оставшиеся без седоков, разбежались на несколько сот футов от места боя, испуганные предсмертными криками своих раненых сородичей. Ничего, вскоре они успокоятся, и Варан без проблем возьмёт себе одну из них. А пока он без зазрения совести обшарил трупы. Его интересовала вода. Он заметил, что фляжки с водой приторочены к седлу убитой лошади. Значит, и у остальных должно быть то же самое. Аккуратно собрав рассыпанные им ранее деньги, Варан, посвистывая, направился к ближайшей лошади:

- Суховей! Иди ко мне, хорошая девочка!

Варан с детства ухаживал за лошадьми и знал, как с ними нужно обращаться. Лошадь, фыркала и косила на него глазом, но с места не двигалась. Положив руку на луку седла, Варан облегчённо выдохнул. Потрепал дорийского скакуна по шее, провёл ладонью по мягким губам, дав вдохнуть свой запах. Убедился, что к седлу приторочены две полные фляги воды.

- Ну что, Суховей, в путь!

Легко вскочив в седло (он словно омылся в этой короткой битве, смыв усталость и тоску), Варан послал лошадь рысью. Больше он не повторит своей ошибки. Вновь идти пешком он не собирался.

***

Весь следующий день Варан продвигался на юг. Дорийская лошадь не могла сравниться ни в скорости, ни в выносливости с саррассанцем, поэтому скорость продвижения сильно упала. Приходилось делать более частые остановки. Во время одной из них удалось пополнить запасы воды из небольшого ручейка, выбивающегося из-под огромного валуна, невесть каким образом попавшего в это царство степей.

И лишь на четвёртый день с момента его выезда из Лоннэя, Варан достиг одного из оазисов на границе пустыни Туум. Это был не тот оазис, куда попали наши друзья, т.к. Варан взял западнее. Однако там проживали баинины, не менее чтущие традиции, нежели наш знакомый вождь Палла-Ха, поэтому не только кошель Варана полегчал на несколько монет, но и исчезла привычная тяжесть на поясе - вождь запросил в качестве подарка кинжал. Однако мастер Теней не противился. Ему было важней попасть к Каладиусу.

В отличие от Кола, Варан не знал баининского языка, но его выручило то, что баинины в значительной степени позаимствовали свой язык у жителей Саррассы, так что с грехом пополам охотнику удалось объяснить, что ему нужен «великий белый шаман, живущий в пустыне». И вот Варан, пополнив запасы воды, а также купив у баининов сушёного козьего мяса и хлеба, выпекаемого из сердцевины каких-то колючек, произрастающих в пустыне, на вкус больше похожего на коровьи лепёшки, направился вслед за проводником навстречу своему самому главному делу жизни.

Ему казалось смешным, что когда-то он считал это дело плёвым, и был уверен, что легко заработает те двести латоров, что причитались ему в качестве процента. Теперь это вспоминалось как события из прошлой жизни, к которым он отныне не имеет никакого отношения. Даже встреча с Симмером, которая произошла меньше месяца тому назад, сейчас казалась чем-то далёким и нереальным. Иногда Варан ловил себя на мысли: а правда ли было всё это - лирра, Командор, Симмер?.. И в такие секунды иррациональная, болезненная мысль пронзала его: что я здесь делаю? Как я оказался здесь, в этой забытой богами пустыне? И на какую-то секунду он совершенно искренне не мог дать себе ответа на этот вопрос. Он просто не помнил, почему он находится именно здесь, а не в Латионе. Но затем всплывало понимание. Сперва - всегда в виде руны, которая, невидимая и невесомая, тем не менее была где-то внутри, становясь с каждым днём всё слабее. Затем в памяти вставал чёрный провал озера, боль в правом боку от вонзившегося кинжала... Скрипнув зубами, Варан снова всё вспоминал. Секундное блаженное неведение заканчивалось, сменяясь пыткой ожидания смерти.