Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I (СИ)

Бо́льшую часть ночи Каладиус не мог уснуть. Он метался в неуютной постели, откровенно маловатой и излишне жёсткой для человека. Было нежарко, но маг сбросил одеяло, которое вечно опутывало ноги. Однако, уснуть не давал не дискомфорт. Каладиуса снедали мысли. Правильно ли он поступил, послав голубя Алтисану? Не спровоцирует ли он магистра тем самым, если тот действительно стал предателем? Не предпримут ли некроманты что-либо до того, как раздобудут свой артефакт?

Маг понимал, что ему нужно оставаться здесь, но едва сдерживал себя, чтобы не броситься в конюшню и не отправиться назад в Шатёр. До сих пор искание Башни оставалось процессом довольно вальяжным. Каладиус мог позволить себе передышки, а страшили его, если не считать преследования Ордена, чаще всего либо погодные условия, либо эпидемии, либо иные подобные вещи, не обладающие собственным разумом и волей. Теперь же история словно скручивалась в тугую петлю, пружину, которая вот-вот готова была распрямиться, ударив по всему привычному мирозданию.

Каладиус вновь и вновь рассуждал о случайности и предопределённости. Действительно - случаем ли было, что он оказался в Саррассе в разгар подобных событий? Что он оказался в Дак Анбуре именно сейчас - ни месяцем раньше, ни месяцем позже? Возможны ли такие случайности? Или он определён некими высшими силами всегда противостоять Паториусу и его пугающим идеям? А, может, Паториус здесь и вовсе не при чём? Мало ли, что задумали некроманты! Однако, что бы они не задумали - это было однозначно недобрым, а потому Каладиусу всё равно надлежало пресечь их поползновения.

И всё-таки, раз за разом прокручивая в голове одни и те же мысли, Каладиус всё больше утверждался в мысли, что он принял верные решения. Алтисану далеко до Паториуса - он не станет рисковать всем ради мифических идей. Даже если он и замешан каким-то образом в заговоре, скорее всего, он не пойдёт до конца, испугается теперь, когда заговор раскрыт. А недостаток смелости и авантюризма с лихвой компенсируется дальновидностью и осторожностью, что заставит Алтисана помочь императору в случае чего. В общем, ближе к утру Каладиус почти сумел себя успокоить и даже задремать.

Его выбросило одновременно и из сна, и из постели. Едва раскрыв глаза, Каладиус понял, что уже стоит, собравшись в сжатую, напряжённую стойку. Готовый к бою. Он уже понимал, что произошло - сработало одно из сторожевых заклятий. А это значило - дождались. Ложных срабатываний быть не могло - даже если бы какой-то шальной охотник вдруг забрёл в эти места, заклятие бы на него не среагировало. Оно чувствовало лишь тех, кто был наделён магической силой.

Ещё вечером, когда из Дуондура подтянулись полтора десятка магов (к сожалению, не слишком сильных и опытных - всё больше привычных к зачарованию оружия и нанесения рун, нежели к магическим схваткам), Каладиус совершил с ними рейд за стены, оставив в поле несколько артефактов, которые должны были помочь в бою. Своего рода - пристрелка, как это делают бомбардиры. Эти артефакты должны были усилить атакующие заклятия. Кроме того, конечно же, были наложены и охранные чары, одно из которых, как мы знаем, и сработало.

Каладиус был почти одет, так что сборы заняли минимум времени. Уже через минуту он выскочил из своей комнаты (гномы любезно уступили ему одну из комнат, в которой свободно могли уместиться десяток жильцов) и зычно крикнул:

- Подъем!

Тут же жилая башня наполнилась жизнью - множеством голосов, шорохов, стуков и звонов. Из дверей стали выскакивать гномы - полностью собранные к бою, видимо, даже спавшие, не снимая доспехов. Появились и дворцовые стражи - столь же собранные, серьёзные, спокойные. Каладиус отыскал взглядом Варана и Пашшана - оба влились в живой поток, направляющийся во двор.

Было раннее утро. Солнце ещё не взошло, но тьмы уже не было. Всё вокруг было сине-сиреневого оттенка, но видно было уже хорошо - даже самый мелкий зубчик стены отчётливо выделялся на фоне светлеющего неба. При таком освещении хороший лучник со стены не промахнулся бы и на пару сотен ярдов.

Вскоре Каладиус смог оценить силы, которые оказались в его распоряжении. Кроме полутора десятков саррассанцев пехота мага состояла из пяти или шести десятков гномов. Ещё четыре десятка составляли его артиллерию - они уже направились к четырём требушетам, стоявшим посреди просторного двора, а также нескольким более мелким катапультам, расположенных на специальных башенках. Три десятка гномских арбалетчиков деловито взбирались на стены. И маги - пусть неумелые, но полные решимости и отваги. Конечно же, не стоило забывать также и Варана с Пашшаном, да и самого Каладиуса, стоившего, быть может, половины этой армии.