Белая Длань

Естественно, урон был нанесён и самому Эдмунду, но находясь в полной готовности, тот накрыл себя и единственного оставшегося в живых Крейна прочным многослойным древесным куполом, что сотрясся и едва не истлел, но выдержал удар. Казалось бы, подобный урон должен был если не сокрушить врага, то хотя бы ослабить. Да только вот Король Ночи был совсем иного мнения, ознаменовав свои намерения, прошедшим насквозь купола льдистым клинком, впившимся Гарденеру прямо в плечо.

- А это больно… - сквозь сжатые зубы ответил Гарденер, когда клинок не только пробил его тело, но и отсёк правую руку с зажатой в ней Белой Дланью. – Но не настолько, чтобы даже почесаться, немёртвый ублюдок. – больше констатируя факт, нежели действительно ругаясь, почти что прошипел Эдмунд, заставляя купол взорваться множество древесных осколков, чей удар был направлен точно в Короля Ночи, заставляя того отступить назад.

В тот же момент перед глазами короля открылась картина совершенно невредимого врага в окружении разгорающегося пламени, стоявшего непоколебимо и внимательно оглядывающий фигуру Гарденера, что отскочил назад вместе с бессознательным телом Крейна, которого он немедленно отбросил, как ненужный балласт, оказавшись в безопасности. Меж тем из места разреза на теле короля вырвалось несколько отростков, что присоединилась к оторванной конечности и за считанные секунды прирастили её обратно, возвращая монарху, как оружие, так и боеспособность.

- А ты… похож на них… на Детей Леса… Даже больше… чем они сами… теперь. – нечитаемым взглядом прокомментировал увиденную картину Король Ночи, чтобы в следующее мгновении сделать мощный почти неуловимый выдох. – Время пришло… пора заканчивать… вашу борьбу… - безапелляционно заявил немёртвый, когда от его дыхания всё пламя разом превратилось в абсолютное ничто.

- Да, что ты говоришь? Мы только начали! – в стремительном ударе столкнулось двое таких разных, но предназначенных друг для друга клинков.

Смысла падать духом и уж тем более опускать руки, Гарденер не видел. Вступая в последнее и решительное сражение, он точно знал, что это его последний шанс. Большего не будет. Всё, что только мог Гарденер уже показал, а потому остался только старый добрый поединок клинков. Как никогда ярко засверкали семь звёзд на небосводе, памятуя о том, что пусть монарх и остался один на один с врагом в гордом одиночестве. Его покровители всё ещё рядом, даруя ему силу для победы.

Не займись Эдмунд улучшением своего тела ранее, то попросту был мёртв ещё за первый удар своего врага. Однако ныне скорость реакции и физические данные тела позволяли держаться с Королём Ночи, если не наравне, то очень и очень близко. Впрочем, даже этот мелкий разрыв имел ключевое значение в их противостоянии. В технике врага не было ни одного изъяна, что уже успело не раз аукнуться ему ранениями тела и практически отчуждёнными конечностями.

И каждый пропущенный удар всё сильнее замедлял процесс регенерации организма. Будто бы сама суть хлада проникала сквозь эти рана вовнутрь, вступая в борьбу с сутью его жизни и неумолимо беря над ней вверх. И пускай Гарденеру удалось нанести врагу несколько коварных ударов в процессе, но менее отчаянным положении от этого не становилось. Это была борьба на истощение. И как бы не прискорбно было это признавать – Эдмунд всё ещё оставался всего лишь человеком. Да, другим, но всё ещё всего лишь человеком.

Глава 119. Последний Поход. Триумф с привкусом горечи

Хлёсткие удары клинков раздавались на развороченной и опалённой взрывом поляне. Впрочем, назвать её таковой уже язык бы не повернулся. Это было хаотичное ристалище двух представителей неравных сил. Жизни и смерти человеческой, если быть точным. Не песнь огня и льда, а нечто большее и весомое, что отгремит на многие года во славе лет бессмертных, чтобы забыться вновь, как было и будет когда-то. И с каждой секундой этого боя в окружении несметного количества живых и мёртвых тел, воинство человеческое несло потери уже не сотнями, но тысячами. Однако приблизиться или вмешаться в сражение двух лидеров великих воинства не смели никто, ни смертные и не бессмертные. И даже свет семи звёзд померк пред этой битвой, как и затихла леденящая северная буря.

Однако извечно длиться сие сражение не могло никоим образом. Ведь, что есть силы живой природы перед неумолимым забвением самой смерти? Как печально, но ничто. И Эдмунд это как никогда понимал, ведь с каждым нанесённым в праведном неистовстве ударом он получал ответ в десятикратном размере. Некоторые раны уже не желали затягиваться, как это было ранее, словно обмёрзнув под влиянием пронизывающего хлада. Его движения столь же чёткие и отточенные, как и его врага, стали всё сильнее замедляться, что лишь увеличивало разрыв нанесённых противниками повреждений.