Белая Длань

Великий пастырь несметной восставшей орды сам будто бы и не замечал, появившихся на его броне будто бы из чёрного, как сама ночь льда, открытых пробоин, из которых так и норовил вырваться морозный туман в бледном искрящимся свете. Сейчас для него существовала только одна цель в виде людского монарха, что вознамерился, как и тысячи лет назад, отвратить его Последний Поход за людскими жизнями. Но ныне он был готов и копил силы. Да, смертные и их покровители сумели доставить ему довольно многой неприятностей с куда большими, чем в прошлом силами. И всё же надежды на победу у смертных более не имелось. Лишь одна смерть живучего врага отделяла его от заслуженного триумфа и новой, уже конечной для Вестероса и даже мира эпохи.

Скрепя зубами Гарденер наносил всё новые и новые удары, не чураясь применением магии в виде захлестнувших их ристалище ловушек и древесных корней. Но ни одна из них так и не достигла своей цели, ведь враг ступал по земле совсем как по воздуху, избегая препятствий и продолжая теснись его неумолимо и нещадно. Для короля андалов становилось совершенно очевидно, что таким темпом удача отвернётся от него окончательно, закончив славный путь его великих начинаний практически также, как в итоге сложилась судьба Таргариенов, котором также, как и ему, некогда было суждено сойтись в этом последнем бою.

Мысли крутились с бешеной скоростью, но однозначного выхода из ситуации найти Гарденер так и не смог. Оставалось только одно решение – подставиться. Рискнуть или без шансов проиграть, а потому выбор сей был абсолютно очевиден.

Очередной замах льдистого клинка Эдмунд парировать не стал, точнее сделал вид, что отражает, но не довёл свою защиту до конца. Естественно, враг не мог не воспользоваться появившейся возможностью незатейливо вонзая клинок прямо в сердце королю живущих. В то место, где было оно, его родное, но уж точно не единственное сердце. Это позволило Гарденеру насадить Короля Ночи на свой клинок, но тот будто бы этого и не заметил. При том совсем не растерявшись всё ещё пышущим во все стороны биением жизни, словно зная, что это не может быть его концом. Вполне оправданно, если учесть, что идеальным слухом мертвеца было легко заметить сдвоенный такт одного из главных человеческих органов.

- Как… глупо… мой предрешённый враг… - раздался голос владыки несметной мёртвой армии, после чего своей второй рукой тот ухватился за конечность с Белой Дланью, всё ещё удерживающей его на месте.

Пронизывающей всё его естество хлад заструился в тело Эдмунда, обрекая его на поражение. Такт обоих сердец стремительно замедлился, впрочем, первый оборвался всё-таки практически в самом начале. Однако вместо отчаянья на лице Гарденера проступил бледной тенью триумф, превратившийся в самый настоящий злостный оскал. И вряд ли это могло отразиться на лице, но магией король почувствовал неподдельное изумление своего противника, что быстро понял в чём подвох, хотя и не понял всё же его истинного смысла.

Множество шипастых корней оплели ноги Великого Пастыря из земель Вечной Зимы, начав без перебоя сменять друг друга, т.к. их предшественники ежесекундно превращались в мелкую ледяную стружку. Так или иначе, но больше уклониться или избежать удара могущественный враг не мог, хотя магия Гарденера всё же не могла нанести ему ни малейшего вреда. Тот постарался вытащить свой клинок и прервать столь бессмысленную западню, дабы закончить начатое. И можно было подумать, что Эдмунд станет удерживать его на месте ровно также, как и сам повелитель мёртвых, но то было бы бессмысленно из-за разницы в силе и ослабевших возможностей короля андалов.

О, нет. План монарха был намного проще и прозаичнее, ведь последний удар в этом противостоянии он собирался поставить сам и при том здесь и сейчас. Свободная рука Гарденера явила свою истинную сущность из плотного слоя шевелящихся корней, где вместо крови в них текла ровно та же жидкость, что и в цветах Драконьей Крови, столь же горячая, как та, что дала ей подобное название, если не ещё горячее. И сжатый кулак этот был направлен ровно в сторону источника силы и самой сути врага. Аналога сердца, что не переставала светить в ночной мгле нестерпимым белым светом.

- Не прощаюсь, тварь. – выплюнул сгусток крови король или точнее то, что было так на неё похоже прямо в замерзшее холодной маской лицо бессмертного врага, обжигающе ослепляя его всего лишь на мгновение, за которое решилось всё.