Белая эмиграция в Китае и Монголии

На обычных, ежедневных занятиях Тимэ никогда не присутствовал и никогда не поверял несение службы чинами отряда на постах, но зато всегда выходил на общие репетиции перед парадами и смотрами, хотя и не принимал в них непосредственного участия. На этих смотрах и парадах он сам никогда не командовал отрядом, предоставляя делать это своему помощнику, капитану Иванову. Голос у Тимэ был очень слабый, и, мне кажется, он не знал и не мог правильно подать «пехотную команду». Только во время корпусных рут-маршей он всегда ехал верхом в голове отряда. «День» Тимэ начинался много позднее, чем рабочий день его отряда, но зато и заканчивался он много позднее, иногда захватывая утро следующего дня, так как все вечера он обычно проводил вне казармы, в кругу своих знакомых и в клубах. Довольно часто, но не ежедневно, он выезжал в штаб корпуса, всегда в сопровождении ординарца-переводчика, так как говорил по-английски довольно слабо, и проводил в штабе корпуса почти все дообеденное время, а после обеда начиналась его «общественная жизнь», которой он отдавал остаток дня и ночь.

Г.Г. Тимэ не «командовал», а «управлял» Русским отрядом путем строжайшей дисциплины, и в этом отношении Русский отряд «периода Тимэ» довольно сильно напоминал Французский Иностранный легион. Цель достигалась: отряд совершенствовался и закреплял свои служебные позиции, но «средства» были далеко не сообразные моменту и положению. Ведь строгое «отсеивание» при приеме на службу в отряд давало исключительно хороший людской материал, который вовсе не нуждался в грубой палке, а мог понять слово, а главное – «пример начальника», но этого у Тимэ не было.

Вероятно, единственным положительным качеством Тимэ как командира части была его «независимость», с которой он умел и всегда держал себя в своих сношениях с «высшим начальством» – англичанами. В этом отношении он был образцом: он точно знал свое место на иерархической лестнице офицеров Ш.В.К. и не спускался ниже ни на одну ступеньку, ни при каких обстоятельствах.

Во второй половине 1932 г. благоприятная для Тимэ «атмосфера в муниципальных верхах» изменилась к худшему: председателем муниципалитета был избран бригадир Макнотен, не особенно любивший русских, Бэлл же отошел от работы в муниципальном совете. В то же время из Англии прислали нового командира Ш.В.К., подполковника Томе, который по своему характеру и типу представлял из себя полную противоположность Тимэ. «Противоположности» не сошлись, начались нелады, в усилении которых, конечно, немалую роль сыграл и новый адъютант Ш.В.К., капитан Филипп Кэтт.

Для того чтобы яснее представить картину происшедшего, считаю необходимым дать короткие характеристики подполковника Томе и капитана Кэтта, при которых эти «нелады» начались и вылились в принудительное увольнение Г.Г. Тимэ не только от службы в отряде, но и в муниципалитете вообще.

Подполковник Томе – кадровый офицер английской армии, командир батальона, новозеландец по рождению, участник Первой мировой войны, во время которой он был неоднократно и тяжело ранен. Высокого роста (выше шести футов), хорошо сложенный, уже довольно пожилой (лет около пятидесяти) офицер, он, по-видимому, был тем «отцом-командиром», которого так любит и уважает солдатская масса всех народов и армий. Он жил жизнью солдата с утреннего подъема и до вечерней зари: он неизменно присутствовал в Дрилл-Холле на строевых занятиях волонтерских рот корпуса и на всех стрельбах, проводимых этими частями на Райфл-Рендж, назначал инспекторские смотры, а потом в своих приказах в мягкой, но настойчивой форме требовал устранения замеченных им недостатков и хвалил за достигнутые успехи.

Конечно, с первого же взгляда он понял, что Русский отряд являлся лучшей и наиболее обученной и боеспособной частью всего волонтерского корпуса. Поэтому Русскому отряду он и «уделил особенное внимание», стремясь сделать из него (несмотря на «текучесть» его людского состава) воинскую часть, которая по своим качествам ничем не уступала бы любому английскому регулярному батальону. И в этом отношении ему удалось сделать очень многое.

Его предшественник, полковник Орпен-Пальмер, добился улучшения материальных условий службы и жизни отряда, полковник Томе же добился исключительных результатов в обучении, экипировке и вооружении отряда и создал из него часть, наружно ничем не отличавшуюся от английских «регуляров». Его неожиданные приезды в расположение рот отряда, бесконечные инспекторские смотры, парады и вызовы «по тревоге» отдельных рот отряда в Дрилл-Холл (где он, осмотрев роту, приглашал офицеров ее в штаб корпуса и давал им тактическую задачу по обороне того или иного участка Сеттлемента) постепенно освобождали отряд от устарелой рутины, уже непригодной в современной обстановке, и «втягивали его в курс современного военного дела», которое сам полковник Томе отлично понимал.