Белая эмиграция в Китае и Монголии

Он «видел далеко вперед», и благодаря этой «дальновидности» и своим творческим способностям он сумел составить и провести в жизнь план создания «собственного полкового хозяйства», благодаря которому впоследствии полк имел возможность не только содержать свои прекрасные, известные по всему Китаю спортивные команды, но и дать комфорт и уют в казарменном расположении полка, сделав полк «приманкой и мечтой» для русской молодежи, имевшей желание «послужить на военной службе». Неоднократно и тяжело раненный во время Гражданской войны, он, силой своей воли, не только «привел себя в порядок», но в 1933 г. представлял из себя физически сильного, здорового человека, несмотря на то что продолжал носить в себе несколько красных пуль, оставшихся ему «на память» о войне, которую он закончил кавалером ордена Святого Георгия Победоносца.

Исключительно нетребовательный в смысле собственного комфорта и личных удобств, он старался привить эту простоту жизни, даже «аскетизм» и своим подчиненным. Круг его друзей и знакомых был очень ограничен, и вся жизнь его поэтому проходила в казарме, среди людей, которыми он командовал, и он знал их отлично, как это и полагается знать хорошему начальнику. Таков был «Временно Командующий Русским полком Ш.В.К.», капитан Семен Дмитриевич Иванов, назначенный на эту должность приказом по Ш.В.К. от 9 февраля 1933 г.

От своего предшественника, майора Г.Г. Тимэ, он получил хорошо дисциплинированную и отлично обученную воинскую часть (в чем немало потрудился сам, будучи командиром роты и помощником командира полка) и… это было все. Положение же этой воинской части все еще было довольно неустойчивым, так как огромные расходы на ее содержание заставляли муниципальный совет (под давлением налогоплательщиков) не раз обсуждать вопрос или о сокращении состава, или же о полном расформировании полка. Однако обширные знакомства и личные связи Г.Г. Тимэ в «правящих кругах» и в местной иностранной колонии значительно облегчали эту постоянную «борьбу за существование полка». Но с увольнением Тимэ исчезла и поддержка. В руках капитана Иванова остался один «козырь» – дисциплинированность, отличная выучка и исключительно добросовестное отношение к своим служебным обязанностям, уже не раз доказанные всеми чинами полка, как во время военных конфликтов, так и в мирное время.

Однако недолго чины полка ломали свои головы над причинами происшедших перемен в «возглавлении полка»: дисциплина не позволяла рассуждений «на отвлеченные темы» и «вольнодумство», а обычные усиленные строевые занятия и служба скоро совсем заставили их забыть о том, что «что-то случилось». Искренне, по-военному расположенные к полку и ценившие его, как строевую воинскую единицу, командующий английскими войсками в районе Шанхая, генерал Флеминг, и командир Ш.В.К., полковник Томе, вероятно учитывая создавшееся в полку настроение и состояние его чинов, незамедлительно выдвинули полк опять на «авансцену шанхайской жизни», давая ему возможность собственными силами, без «тетушкиного хвостика», закреплять свое социальное положение.

12 марта генерал Флеминг производил инспекторский смотр 3-й роты полка в Дрилл-Холле. Смотр прошел вполне удовлетворительно.

22 марта в приказе по полку была объявлена выписка из «Муниципальной газеты» от 17 марта: «3-й волонтерской роты второй лейтенант В.М. Марков увольняется по собственному желанию. Сержант Сергей Балановский производится во вторые лейтенанты».

27 марта. Командир корпуса посетил занятия «уличным боем», произведенные чинами регулярных рот полка, и остался очень доволен. В приказе по корпусу была выражена похвала и благодарность всем чинам полка, принимавшим участие в этих занятиях. Мне кажется, что этот «смотр» 27 марта 1933 г. был как бы «экзаменом» как для всех чинов полка, так и для их нового командира. Полк, как обычно, был отлично подготовлен к этому смотру».

В это время я был сержант-майором 2-й роты, и мне приказано было явиться утром в штаб корпуса, в качестве «ординарца» к командиру корпуса, полковнику Томе. В штабе встретил меня адъютант корпуса, капитан Кэтт (которому, кстати сказать, очень нравились мои буйно разросшиеся усы, вошедшие тогда в нашем полку в моду), и провел меня к командиру корпуса, которому я и отрапортовал о своем прибытии в его распоряжение. Мне показалось, что командир корпуса был «как-то не в себе»: не было его обычной ласковой улыбки, и он, по-видимому, волновался.