Белая эмиграция в Китае и Монголии

Командир этого батальона был убит, но вместо него Чан Кайши назначил какого-то полковника (произведенного позднее в генералы), по фамилии Зин Чингян. Кроме того, остался в живых адъютант этого батальона (впоследствии произведенный в майоры), забыл я его фамилию – исключительно неприятная личность!

Так вот этот «батальон», отходя под натиском японцев из Чапея к границе Сеттльмента, дошел до этого самого годуана на берегу Сучоу крик. «Генерал» для поддержания духа китайского населения, сильно упавшего после поражения китайцев под Шанхаем, и по-видимому, по инструкциям Чан Кайши, решил изобразить из этого годуана «Верден» (знаменитую своей обороной во время Первой мировой войны французскую крепость, выдержавшую чуть ли не годовую осаду германцев). «Генерал» пришел к этому решению, по-видимому используя то обстоятельство, что зады этого годуана выходили к проволочным заграждениям границы Сеттльмента, около которых стояли в то время «Вэлш Фюзильерс» – «нейтральные войска».

В то же время если бы японцы повели сильный огонь по этому годуану со стороны Чапея, то их пули, а в особенности артиллерийские снаряды, ложились бы на территорию Сеттльмента, в его центральной части, против чего муниципальный совет и английское командование, конечно, заявили бы немедленный протест.

Китайская пресса широко рекламировала «героев обреченного батальона», отказавшихся якобы оставить свои позиции и решивших умирать за родину в борьбе против японцев. Пока эта пресса истошно вопила и восхваляла «обреченный батальон», сами «герои» почти спокойно сидели у себя в годуане, грызли семечки, перебрасывались шутками с «Вэлш Фюзильерс» и лишь изредка постреливали по японцам, которые появлялись в поле их зрения. Японцы же почти лишены были возможности стрелять по своему врагу – китайцам из опасения нанести ущерб мирным жителям Международного Сеттльмента.

Сколько бы продолжалась эта комедия – неизвестно. В конце концов, японцы, вероятно, сделали бы подкоп и взорвали бы на воздух весь этот «Верден» с «батальоном» полу солдат, полукули, засевшим в нем.

Однако японцы решили иначе: они предъявили муниципальному совету и английскому командованию ультиматум, требуя от них «заставить» этот «батальон» уйти и интернироваться на территории Сеттльмента. В противном случае они заявляли о своем решении, не считаясь с жертвами на территории Сеттльмента, снести этот годуан с лица земли артиллерийским огнем.

В ответ на этот японский ультиматум английское командование решило «убедить» китайцев перейти на Сеттльмент и интернироваться, по-видимому «толсто намекнув» при этом, что скоро у китайцев уже не будет ни пищи, ни патронов и им все равно придется интернироваться или идти в плен к японцам. По-видимому, в награду «за послушание» «героям китайского Вердена» были обещаны какие-то льготы на время их пребывания в лагере для интернированных.

Одним словом, разум или желудок взяли свое, и 31 октября 1937 г. «генерал» вывел свой «обреченный батальон» «черным ходом» в расположение «Вэлш Фюзильерс», где их уже ждали специально для этой цели приготовленные грузовики, перебросившие их в наскоро построенные (но довольно удобные) бамбуковые бараки-казармы на Сингапур род, в районе полицейской станции Путу, на задах Киао-Чиао-парка, а Русскому полку приказано было немедленно назначить и выслать караул в составе командира роты (капитана), одного лейтенанта и 45 человек для охраны этого «батальона». Так началась наша «полковая язва», доставившая нам массу неприятностей в течение последующих четырех лет, когда мы бессменно и ежедневно несли охрану этого «обреченного батальона». Я попал в самый первый караул 31 октября. Караул был от нашей 1-й роты, и командовал им наш командир роты капитан И.С. Лобанов.

В дальнейшем описании истории полка по годам мне, вероятно, еще не раз придется писать об этом «батальоне», описывать расположение их в лагере, существовавшую у них дисциплину и порядок, нравы и обычаи этих «героев», убивших, в конце концов, своего «генерала» и покушавшихся на жизнь «майора», а равно и постепенную перемену к ним отношения со стороны английского военного командования и муниципальных властей Сеттльмента.

Лагерь этого «батальона» стал местом паломничества китайцев-патриотов, которые искренне продолжали считать чинов батальона героями. Каждую попытку чинов караула от полка понудить этих «героев» к выполнению правил, установленных для них муниципальным советом (в составе которого было значительное число советников-японцев), китайская общественность рассматривала как насилие, притеснение и враждебность со стороны «русских пришельцев», нашедших себе приют в Китае, то есть как проявление с их стороны неблагодарности и коварства в отношении солдат страны, оказавшей им гостеприимство. Многое, наверное, придется мне сказать еще об этом в дальнейшем, поэтому сейчас я только укажу на то отношение, которое в тот день было явно продемонстрировано к офицерам и чинам этого «батальона» английским военным командованием.