Белая эмиграция в Китае и Монголии

Отпуска для чинов отряда уменьшались все больше и больше, так как отряд обязан был иметь постоянно наготове чуть ли не 50 % своего состава на случай вызова по тревоге к месту разрушений или пожаров. Уходившие в отпуск чины отряда получали инструкции в случае налета немедленно возвращаться в свои казармы или идти на ближайшую полицейскую станцию, где поступать в распоряжение начальника или дежурного по станции. Исключению из этого правила подлежали только лишь те, кто находился в «реет дэй», т. е. имел законный полный день отдыха.

При каждом сигнале сирены «воздушный налет» старший из офицеров в казарме отряда на Рейс-Корсе обязан был немедленно рапортовать по телефону в штаб полиции о силе наличного состава команды, готовой к вызову по тревоге. И без того тяжелая служба чинов отряда сделалась еще и нервной: уходя домой на обед или ужин или в отпуск, ни один офицер отряда не имел возможности заранее располагать своим временем, и всегда был начеку, готовый к возвращению в казармы по первому сигналу сирены.

Мне не раз пришлось испытать это «удовольствие» ночью, когда, быстро одевшись в неосвещенной комнате, я должен был в полнейшей темноте ехать на велосипеде по Бабблинг Уэлл род из своей квартиры на Хар дун род в расположение казармы на Рейс-Корсе. Я чувствовал, что улица «шевелилась», но, только или дойдя, или подъехав вплотную, можно было разобраться, с кем встретился: с человеком или машиной. Специальная повязка на рукав (белые с вышитыми на них красными трафаретами-иероглифами) давали нам, офицерам отряда, право движения по улице даже во время налетов, в то время как остальное население обязано было в это время сидеть по домам или в бомбоубежищах и не выходить на улицу до сигнала «отбой».

Наша казарма привыкла постепенно к этой жизни, и в ее затемненных помещениях люди мирно спали, играли в карты, шашки или шахматы, просто разговаривали, гадая, «когда же все это кончится?» и «вызовут ли сегодня или обойдутся без нас и можно будет спокойно поспать ночью?».

1945 год

Лучшим средством подтянуть обучение и дисциплину среди людей является парад или смотр. Поэтому, несмотря на тяжесть службы и тревожное положение, отряду периодически устраивались смотры. Но это были уже не те смотры, на которых полк отчетливо отбивал шаг под звуки духового оркестра, двигаясь за своим гордо развевавшимся полковым знаменем – национальным русским трехцветным флагом, вызывав бурные и восторженные овации со стороны многотысячной толпы зрителей, собравшихся посмотреть на «свой Русский полк».

Сейчас, во время смотров, отряд демонстрировал свои познания по противовоздушной обороне, тушению пожаров и оказанию первой помощи пострадавшим на месте разрушений, а потом скромно, вздвоенными рядами, проходил мимо принимавшего смотр начальника под игру своих барабанщиков и горнистов. Но и к этим смотрам все чины относились очень серьезно, усиленно подготавливались в строевом отношении, починяли, чистили и подглаживали свое уже сильно потрепанное обмундирование.

Кроме «начальства», принимавшего парад или делавшего смотр (иногда это бывал мэр Великого Шанхая), обыкновенно присутствовали представители японской армии и флота (в больших чинах), старшие офицеры полиции и представители Пао-чиа. Посторонние зрители не допускались, и смотры эти происходили на поле Рейс-Корса, против нашей казармы. Несмотря на недостаточность строевой подготовки и тяжелую службу, отряд сумел даже в эти тяжелые военные годы заслужить славу хорошо обученной, дисциплинированной и надежной части. В прежние годы в приказе по полку, предварявшем какой-либо смотр или парад, обыкновенно бывала оговорка – «если позволит погода». Теперь в подобном же приказе упоминалось – «если не будет воздушного налета».

В приказах по Русскому полку командир полка, сделав оценку смотра или парада и объявив отзывы по этому поводу начальства и присутствовавших больших чинов, обычно выражал благодарность всем господам офицерам и чинам полка за положенные труды в деле подготовки к смотру и за блестяще проведенный (все смотры полка проходили блестяще) смотр. Теперь такой приказ звучал иначе: например, после смотра, произведенного отряду мэром Шанхая, Чу Фухаем, 14 марта 1945 г., после благодарности, начальник отряда, майор Иванов, объявил: «Выдать в награду всем участникам смотра по полфунта хлеба на человека к обеду». Если прочесть этот приказ сейчас, то невольно вкрадется вопрос: «Почему хлеба?» Ответ вполне ясен: в 1945 г. вопрос с довольствием в Шанхае настолько обострился, что продукты питания можно было доставать только лишь с большим трудом и за высокую плату. Рацион, получаемый по карточкам, был недостаточен, и «полфунта хлеба» в «награду» были лучшей наградой полуголодным, но дисциплинированным и все еще хорошо обученным людям, которые находили в себе силы поддерживать престиж своей части.