Белая эмиграция в Китае и Монголии

Но где же набрать такое число полицейских, умеющих ездить верхом и обходиться с лошадью?! На этот естественный вопрос появился столь же естественный ответ: конечно, в Русском отряде, который в течение своей многолетней службы на Сеттльменте вынужден был не раз менять свое назначение, и всегда очень успешно справлялся с выпавшей на его долю новой задачей. Чин этого отряда был то солдатом, то полицейским, то пожарным, то санитаром и всегда выполнял свои обязанности очень похвально. Начальник отряда, майор Иванов, получил предписание выяснить, сколько человек может дать его отряд для конной полиции, а остальных перевести в специальный резерв полиции для службы пешком, на велосипедах и для выезда по тревоге на наших грузовиках-транспортерах.

Конная часть оставалась на Рейс-Корсе, а подвижной резерв должен был перейти на Гордон род и занять там помещения полицейского депо. «Конных» оказалось свыше ста человек, и из них были сформированы три взвода: 1-й под командой майора Степанищева с младшим офицером лейтенантом Кротовым, 2-й под командой капитана Красноусова, с младшим офицером лейтенантом Давыдзиком и 3-й взвод – под командой капитана Гапановича, с младшим офицером лейтенантом Кибортом. Эта конная часть находилась в непосредственном подчинении самого начальника отряда, майора Иванова, при ней же был оставлен и заведующий хозяйством отряда, капитан Шимордов. Все остальные чины отряда, под командой капитанов Поронника и Лобанова, перешли на Гордон род.

Отряд разделился на две, почти равные по своему составу, части и почти потерял взаимную связь, так как не только довольствие, но и служба этих двух половин отряда были совершенно различными. Майор Иванов оставался начальником всего отряда фактически лишь на бумаге. В нашу конную часть назначили какого-то молодого офицера-китайца, как «офицера для связи» и, по-видимому… для наблюдения за нами (комиссар?!). Он не говорил по-английски, но был весьма общителен. Разговаривали мы с ним через китайца-переводчика, которого тоже прикомандировали к нам из штаба полиции.

Первой задачей, выпавшей на долю майора Иванова, был перевод лошадей с Янцепу на Рейс-Корс, не дав им рассыпаться, так как они были полуживыми. Задача была очень трудной, но, как обычно с присущей ему тщательностью и предусмотрительностью, майор Иванов выполнил эту задачу, хотя этот «переход» (приблизительно 5–6 миль) занял почти целый день. Кони немедленно были выпущены на поле Рейс-Корса, где была прекрасная трава, и оставались «в табуне», под наблюдением особых дневальных от отряда в течение почти трех недель, нагуливая тело. Их ловили только лишь для водопоя и потом опять отпускали в «табун».

Приблизительно через три недели их перевели в прекрасные каменные рейс-корсные конюшни, назначив на каждых двух лошадей по одному китайцу-«мафу» для ухода за ними. Чины отряда являлись на все «уборки» лошадей, наблюдая за этими китайцами-мафу. Постепенно втянули лошадей в овес, начали их мыть и чистить. Через месяц животных нельзя было узнать: это были прекрасные, рослые и сильные кони, готовые к строевой службе. За этот период времени уже произошла разбивка лошадей по взводам: 1-й взвод получил вороных, мой 2-й взвод – гнедых, а 3-й взвод – рыжих. Подбирать взводы по мастям было легко, так как отряд получил почти триста лошадей, почему на каждого человека приходилось почти по три лошади. Лечил лошадей ветеринар-японец, приходивший в конюшни каждое утро и вечером в сопровождении и под наблюдением фельдшеров-китайцев.

Получили японские кавалерийские седла. Началась езда, отдельно в каждом взводе. Занимались на поле Рейс-Корса, разрешалось пользоваться и «зеленой» (скаковой) дорожкой, однако не злоупотребляя этим. Помимо занятий, каждому чину отряда приходилось по утрам, а иногда и вечерами «прорабатывать» заручных лошадей, не состоявших непосредственно на каком-либо чине отряда, а являвшихся отрядным конским резервом. Это была очень утомительная работа: застоявшиеся кони доставляли своим всадникам немало неприятностей.

Во время одной из таких проездок майор Иванов решил сам проработать одного особенно строптивого коня. Окончилось это весьма печально: конь отчаянно бил задом, стараясь сбросить своего седока, вставая на дыбы, бросался в карьер, потом неожиданно останавливался и наконец упал на землю, придавив под себя майора Иванова. У начальника отряда оказалась сломанной ключица, и его положили в госпиталь. Нашего «комиссара»-китайца тоже разбила лошадь, и его принесли на руках в отрядный околодок с окровавленным лицом, но переломов не было. К чести этого офицера-китайца нужно сказать, что уже через два-три дня, все еще с повязкой на лице, он ездил на своем коне вместе с нами во время утренних занятий и проездок.