Белая фабрика

Голос ведущего новостей. Бывший обергруппенфюрер СС Вильгельм Коппе, известный как мясник из Кульмхоффа, обвиняемый в причастности к убийству более 340 тысяч евреев в Польше во время войны, был арестован сегодня в Германии…

2

Нью-Йорк. Хорошо обставленная комната. На видном месте стоит телевизор, с потолка свисает хрустальная люстра. В одном углу сидит в кресле Йосеф Кауфман, внимательно всматриваясь в телеэкран: передают новость об аресте Коппе. В другом – двуспальная кровать, в которой лежит, заслонившись книгой, его жена в домашнем халате. Посреди комнаты стоит детская кроватка-колыбель, рядом буфет.

Голос ведущего новостей. Хотя считалось, что Коппе скрывается в Латинской Америке, выяснилось, что после войны он вернулся в родной Бонн, где возглавил фабрику по производству шоколада фирмы «Sarotti», взяв фамилию своей жены – Ломанн. С окончания войны прошло уже пятнадцать лет, но нашли его только сейчас… Но вернемся к главной новости. Президент Кеннеди пообещал сделать все возможное для освобождения из советского плена летчика Фрэнсиса Гэри Пауэрса, находившегося за штурвалом сбитого самолета U2.

Йосеф выключает телевизор, поднимается со своего места, подходит к буфету, достает бутылку, наливает себе стопку, опрокидывает. Наливает еще.

Жена Йосефа. Все в порядке, любимый? На тебе лица нет.

Йосеф. Что-то мне не очень. Черт знает… Может, продуло.

Жена Йосефа. Лег бы ты сегодня пораньше. А то ведь завтра у тебя большой день. Я так тобой горжусь! И знаешь, давай-ка ты ложись на ту сторону кровати, а я поближе к Мэдди. А то заразишь еще мне ребенка.

Йосеф раздевается, забирается в кровать и накрывается одеялом с головой.

Наступает темнота.

3

1939 год. Контора адвокатского бюро «Едрашевский и партнеры». Столы, стулья, папки с документами. Уныло, тесно и серо. Никого. Вращается ключ в замке, открывается дверь – и на сцене появляются еще молодой Йосеф с двумя своими сыновьями, Вольфом и Германом.

Йосеф. Итак, мальчики! Добро пожаловать в святая святых адвокатской конторы «Едрашевский и партнеры»! Вот тут в рабочее время заседает лично легендарный пан Едрашевский, мой начальник, вот тут – пан Каминский, а тут – я.

Герман. Ты специально так далеко от окошка сидишь?

Йосеф. Зато близко к папкам с делами!

Герман. А это тут лежит то самое жутко важное дело, Любомирский против Любомирского? Которое ты защищал?

Йосеф. Тут, да. Я не защищал, я помогал готовить. Суды мне пока не доверяют, но…

Вольф. А можно подержать какую-нибудь папку?

Йосеф. На вот эту.

Герман (читает). «Качиньский против водоканала города Лодзь». А! То самое!

Вольф. Пап! А вот «Едрашевский и партнеры», да? А партнеры – это кто? Ты тоже?

Йосеф. Ну нет, какое там! Я еще работник. До партнера дорасти надо!

Вольф. А когда мы сделаем свою адвокатскую контору, как она будет называться?

Герман. Давай «Кауфман, Кауфман и Кауфман».

Вольф. Почему конторы так скучно называются? Пусть будет «Атлантида»!

Тут дверь открывается и входят хозяин конторы пан Едрашевский в сопровождении клиента, пана Соболевского.

Едрашевский. Открыто почему-то… Прошу вас, проходите, на месте обсудим… (Видит Йосефа.) О… Пан Кауфман! А это что у нас тут за детский сад?