Белая голубка Кордовы

Поначалу его раздражала эта местная манера привольно раскинуться там, где и в каком виде застанет тебя жара и хотенье, – все эти шлепанцы на босу ногу в приемной мэра Иерусалима, шорты и майки поголовно на всей очереди к окошку банковского кассира; раздражала привычка здешних мужчин носить брюки, вывалив животы и ягодицы на свободно обдуваемый простор. Особенно гневно он фыркал, когда издали замечал на шоссе, рядом с торопливо припаркованным на обочине автомобилем, спину очередного «невтерпежа», пускающего долгую блаженную струю в рыжий кювет.

Словом, очень сердился и презирал, пока однажды, возвращаясь из Тель-Авива после приема в Российском посольстве (концерт, банкет и добрый литр выпитого), – не обнаружил себя на обочине возле автомобиля, с мучительным «нетусилом» во всем, сладостно опустошаемом теле. И только вспыхивающие фары на шоссе озаряли его спину в безукоризненно сидящем на ней смокинге…

– Рышард, с кем ты там разговариваешь, голая задница?! – донесся хрипловатый голос Шуламиты.

– Со звездой Голливуда! – крикнул дантист. – Слышь, Заки, если не врешь, спускайся – я тебе до работы успею вытащить этот зуб, – зажав сигарету в углу рта, он умудрился одновременно почесать правой рукой седые кустики за ухом, а левой – седой куст внизу живота. – Но я думаю, ты врешь, а? Признайся, у тебя там баба? Красивая?

– Что ты несешь, старый бесстыдник! – крикнула Шуламита. – Одень штаны, наконец!

И двое голых мужчин – один на втором, другой на третьем этаже, – одновременно расхохотались, и каждый вошел к себе в квартиру.

Он надел свежую мятую хлопковую рубашку, из тех, что так удобны в работе, и темные, тоже мятые вельветовые брюки.

А вот кофе выпьем там, в мастерской. Заодно и Чико покормим.

И надо уже, надо поторопиться: Аркадия Викторовича в стоге сена не спрячешь, товарищ Гнатюк. А вам его искать не стоит. Ведь вам пока не на что подменить подлинного Рубенса в его коллекции – для чего вы и прислали ко мне семейного придурка, – так что притормозите.

И разбираться с Босотой будут не ваши заплечных дел мастера, не ваши ублюдки. Нет, мы недопустим подобного беззакония.Аркадий Викторович, не волнуйтесь, – вы умрете от руки мстителя, исполняющего закон. А умереть вам уже пришло время: Андрюша заждался…

Усевшись в кресло, он снял телефонную трубку и принялся наизусть набирать длинный номер. Мельком глянул на часы, поморщился: эх, рановато. Спит еще мой бугай.

Абонент и правда долго не отвечал. Затем, с полминуты в трубке кто-то отхаркивался, отрыкивался, пристанывал… Наконец, хриплый утренний бас рявкнул:

– Шо такое?!

Кордовин улыбнулся в трубку и нежно проговорил:

– Дзюбушка…

– Захары-ыч!!! – взревели ему в ответ. И еще минуты две он терпеливо пережидал каскад восторженных приветствий вперемешку с кашлем, ласковым матерком и отрывистыми восклицаниями типа: – А я, ну как чуял, еще вчера Ларке говорю – шо-та Захарыча давно не слухал… Постой, Захарыч, я только хлебну тут из холодильника пивка, а то вчера до ночи с ребятами…

– Иди, иди, – сказал Кордовин, – я подожду.