Белая королева для Наследника костей

Я оказываюсь совершенно не готова к тому, что в эту минуту единственный образ в моей голове — Раслер, то целующий меня в храме, то полуобнаженный на моей постели.

Я пытаюсь вытряхнуть образы, но они проскальзывают куда-то внутрь меня, без ключа открывают дверцу в самые сокровенные мечты. Туда, куда я и сама боюсь порою заглядывать. Но теперь там всецело властвует захватчик с сиреневым взглядом. Я зарываю глаза — и вижу его на ледяном полотне, усмиряющим вирма.

— Возьми. — Ольфа что-то тычет мне в ладонь. — Когда он насытится твоим телом и уснет, вылей в вино. Одного глотка будет достаточно, чтобы отправить убийцу в самую бездну. Сделаешь так и Логвар позволит тебе жить, и отдаст в жены достойному воину.

Я рассматриваю маленький пузырек из шершавого стекла. Внутри что-то желтое, всего пара капель.

Логвар? Позволит мне жить?

Мне хочется зло рассмеяться Ольфе в лицо, но вместо этого я улыбаюсь и киваю.

Она еще какое-то время смотри мне в глаза, выискивает там сомнение, но потом успокаивается и начинает заплетать мои волосы в две косы. Я не умею лгать, но умею притворяться. После того, что со мной сделали, пришлось как следует потренироваться, чтобы избавить себя от притворной жалости и фальшивого сожаления.

На меня одевают сперва нижнюю сорочку и чулки из тонкой шерсти. Сверху — расшитую серебром и песцовым мехом тунику в пол, в косы вплетают нитки перламутровых бус. Их должен был подарить мой муж, а еще браслеты из обсидиана и пояс с лунными камнями. Но у меня нет ничего, лишь бусы моей матери, которые подарил отец, когда забрал ее из родительского дома. Разговоры о том, что муж заплатил за меня кровавую цену, уже гуляют по замку. Я слышу их злое жужжание, но мне все равно.

Перед тем, как уйти, Ольфа крепко сжимает мой кулак со склянкой яда. Улыбается, обнажая сухие белесые десны. А я думаю о том, что нужно обязательно разузнать, каким образом Логвар держит с ней связь. И как долго это длится.

Мое уединение с тишиной сродни интимной близости между двумя влюбленным: можно просто наслаждать тем, что здесь и сейчас мы только вдвоем, ничто не портит наш хрупкий мирок.

И все же в этой темноте что-то прячется. Я почти чувствую это: безобразное, липкое, ползущее по моей спине и отравляющее душу. Это страх неизвестности. Я прислушиваюсь, обхватываю себя руками. Этот шорох — это шаги? Раслер идет в нашу спальню чтобы положить мое тело на алтарь своего нового королевского статуса? Нет, всего лишь сквозняки.

Я раскачиваюсь на кровати, пытаюсь успокоится, но чем дольше длится неведение, тем тяжелее совладать со стучащими зубами, болью, которая выкручивает суставы. Мне почти хочется броситься на дверь, загрохотать в нее кулаками, чтобы тот невидимка, что стоит с обратной стороны, прекратил меня мучить.

Но время тянется, я трижды переворачиваю колбу с часами, а Раслер не приходит. И мне постепенно становится легче. Конечно, зачем ему я, ведь у него есть та гибкая тенерождення змея. Уверена, она знает, как доставить мужчине удовольствие, как сделать так, чтобы и тиран потерял голову и забыл о том, что в постели его ждет нелюбимая жена. К тому же уродливая.

Образы их обнаженных тел врезаются мне в голову, таранят защиту, ломают хрупкие, как скорлупа, преграды. Мне не спастись от этой отравы и пузырек в ладони кажется таким заманчивым. Раслер и та, длинноухая, вдвоем, сплетенные, мокрые от пота, стонущие…

Я вскакиваю, мечусь по комнате, как безумная. Боль рвет меня изнури, хочется кричать. И пузырек в ладони с каждой секундой кажется все заманчивее. Что я? Кому я теперь нужна? Королева пустоты во вдовьем платье.

А потом мое безумие, словно волна, накатывает на протяжный, полный злой агонии вой. Он прошибает меня сквозь голову, проходит через все тело и пришпиливает к полу. Звенящее безмолвие в ответ заставляет меня думать, что все это было лишь плодом моего воспаленного воображения. Это просто… ветер резвится в разбитой башне.

Но новая порция воя не оставляет камня на камне от этой попытки самообмана.

Я беру свечу, потихоньку вхожу в коридор, прислушиваюсь. В замке темно и тихо. Все как будто умерли. Даже странно, что на этот вой не сбежались все домочадцы, хотя он отчетливо доносится откуда-то сверху. Звук повторяется снова и снова, теперь почти без остановки и он полон агонии. Собственные страдания кажутся сущей ерундой. Неужели мой муж решил устроить еще и показательную пытку? На ум приходит старая сказка, в которой колдун, чтобы творить добро ночью, убивал людей по ночам, черпая из их жизней свою силу. Возможно, и Раслеру нужно испачкаться в крови, чтобы потом предаваться любви со своей тенью-убийцей?

И все же что-то манит меня идти на этот зов. Я почти не осознаю, как поднимаюсь по ступеням, и лишь редкие капли расплавленного воска, падая мне на пальцы, отрезвляю. Ненадолго, лишь для того, чтобы я сделала пару глотков реальности, не заблудилась в собственном болезненном любопытстве.

Выше и выше, пока от крика не закладывает уши.