Белая королева для Наследника костей

Медленно, напевая себе под нос детскую песенку о Королеве мертвецов, которая придет и превратит сердца грешников в лед, я буквально стираю лицо своей матери. Превращаю его в буро-красную кашу. Отступаю на шаг, чтобы полюбоваться проделанной работой — и с сожалением понимаю, что она уже давно мертва. Я так увлеклась, что упустила этот момент. Впрочем, уже не важно.

Я испытываю что-то вроде облегчения из-за того, что грязная работа окончена. Жаль, что легче на сердце почти не становится. Хотя оно тоже давно заледенело, хоть продолжает качать по телу жизнь с упрямством маленького ребенка, который снова и снова запускает кораблик в слишком стремительный ручей.

Промозглый ветер услужливо распахивает передо мной дверь, а взрыв обледеневших стекол за спиной становится настоящим фейерверком. Часть осколков попадает в меня, но мне ничего не стоит стряхнуть их усилием мысли. Эта власть, это древнее могущество — они опьяняют.

Я иду — и в такт шагам новой Белой королевы стены замка покрывает безупречное льдистое полотно. Люди бросаются врассыпную, кричат. Те, кто не успевает убраться вовремя, застывают, становясь вечным украшением моего триумфа. Мне почти жаль их, но я давала достаточно времени уйти.

Чего я хочу? Тишины и покоя. Одиночества. Долгого сна ночами и сладких дневных грез. Я в состоянии создать свой мир, где не будет боли и издевательств. Где моя истерзанная душа, наконец, исцелится. Наверное, так и выглядит забвение. Я хочу оставить прошлое и кануть в забытье. И отец — единственная живая душа, которую я готова сохранить. Наверное, потому, что он всегда был таким же странным, как и я, хоть и прятался за маску правителя. Теперь я понимаю, что мы оба были одержимы своими страхами. Вероятно, у него даже есть свой собственный голос.

Я улыбаюсь и поворачиваю в коридор, лениво сталкивая с пьедестала огромную каменную статую моей матери. Та с треском падает, лопается на куски.

— Мьёль?

Голос брата жестко выбивает меня из размышлений о том, во что я хочу превратить свою новую обитель. Останавливаюсь и ищу его взглядом. А вот и он: прямо в конце коридора: темное пятно на фоне покрытых морозными орнаментами стен, пола и потолка.

— Ты почему не сбежал? — спрашиваю спокойно. Надо же, меня в самом деле больше не трогает его присутствие. Хотя маленькая женщина во мне не может не отметить, что растерянность вперемешку со злостью превратили его лицо в настоящее воплощение мужской красоты. — Уходи, пока есть время.

— Зачем? — только и спрашивает он простуженным голосом.

— Во имя справедливости, — отвечаю я.

Проклятье, Логвар все еще сидит где-то в глубине меня, иначе откуда эта ноющая тоска в груди, это нерациональное желание броситься к нему на шею и целовать так долго, пока не начнут саднить губы.

— Это не справедливость, Мьёль, — говорит Логвар, и его взгляд ранит сильнее тысячи стрел. — Это бойня.

Я пожимаю плечами, хотя «другая Мьёль» во мне кричит и молит прислушаться к его словам. Просит быть милосердной. Но разве я не милосердна? Я позволяю сбежать всем, кто достаточно умен, чтобы убраться с моего пути. И я сохранила жизнь отцу. И Логвару, хоть превратить его в ледяную статую кажется более, чем правильным. Сделать его безупречным, похожим на хрусталь воплощением того, до чего меня довела наивность и любовь.

Но что-то во мне все еще видит в нем не просто предателя. Поэтому я лишь пожимаю плечами.

— Убирайся. Это щедро с моей стороны, Логвар. И если ты не сделаешь этого сейчас — я больше не буду предлагать. В конце концов, ты станешь отличным украшением моего замка.

Он мешкает, а потом делает шаг ко мне навстречу. Мне начинает казаться, что он собирается сказать еще какую-то скучную правильную вещь, и я поднимаю ладонь, предупреждая: больше — никаких поблажек. Я устала возиться с дураками и предателями. Я устала от суеты человеческой глупости и предательства, пресытилась страстями и досыта напилась отравы лжи. Теперь мне необходимы покой и тишина, и это замок — мой замок! — станет тихой обителью. Никто и никогда не вторгнется в мой снежный мир, не разрушит ледяные барьеры и не потревожит мои сны.

— Ты же не такая… — шепчет Логвар.

— Я была не такая, — безразлично соглашаюсь я. Теперь — не болит. Теперь уже все равно. — Сейчас ты смотришь на то, что создал своими руками, дорогой брат. Видишь, на что способна растоптанная любовь.

Он почти готов возразить, но что-то в моем взгляде заставляет его отступить.

И Логвар уходит.

Тогда я еще не знаю, что дать ему уйти — самая большая ошибка моей жизни.

Он возвращается позже, когда я заканчиваю плести свои древние чары и замок, где свершилась боль и возмездие, превращается в ледяную крепость. Где-то здесь бродит мой безумный отец. Кажется, случившееся все-таки тронуло его слабый разум. Тем лучше.

Та ночь… Хрустальная и звенящая, словно хрустальный дождь.