Белая Кость

Наёмники, которых от чужого имени нанял Холаф, муж дочери, наотрез отказались нападать на рыцарей Хилда, а когда увидели воинов Айвиля, и вовсе наложили в штаны. Флос потребовал вернуть деньги — его отмутузили как собаку и смылись. Спасибо, хоть лошадь не забрали.

Флос отдышался, отряхнулся, умылся в ручье и отправился в постоялый двор при харчевне, намереваясь отлежаться пару дней. А там они. Казалось, что может быть проще — прикинуться отцом, разыскивающим блудную дочь, подойти к герцогу поближе и, выхватив из рукава нож, всадить Хилду промеж глаз. Флос вошёл в общий зал, посмотрел на детей, сидящих на балконе… Неправильно это. Одно дело, когда война, и дети вынуждены видеть жестокость. И другое дело, харчевня: тёплая и уютная как райский уголок. Он ведь не убийца и не дьявол в человеческом обличье, чтобы на глазах детишек заливать рай кровью. Он рыцарь! Он давал клятву сражаться только в честном бою!

Когда-то Флос хотел, чтобы его дочь стала королевой. Теперь не хотел. Своим заскорузлым солдатским умом он понял, что ничего его семейству от этого не выгорит. Никто не устроит сына в королевскую гвардию и старшую дочь-бесприданницу никто не возьмёт замуж. Кому нужна голь перекатная? Он совершил ошибку: отдал бестиям все деньги и младшенькую. Да чёрт с ними, с деньгами! Он отдал свою кровиночку! Умеют же Мэриты дурманить мозги! Умеют… Будет ему наука, как развешивать уши.

Весь обратный путь Флос думал, как вызволить Янару. Он зарабатывал деньги, размахивая мечом на полях битвы, в сражениях учишься чему угодно, но только не любви. Теперь в его груди вдруг всколыхнулось что-то неизведанное, утерянное.

Так и ехал Флос в замок Мэритов: кляня себя за ошибки и переживая о младшенькой. И чуть не нарвался на Выродков второй раз. Благо не подвела лошадка: тихая, спокойная, осторожная — такой в разведке нет цены. Сама остановилась, навострила уши, не всхрапнула, не заржала в ответ на радостное ржание. Вынырнув из горьких дум, Флос услышал бряцание металла. По лесной дороге двигалось войско. Боевые кони, быстрые, злобные будто хищники, подрывали землю копытами.

Выручило то, что вооружённые отряды обязаны перемещаться по границе между феодальными наделами — феодами. Флос как ехал напрямик, так свою лошадь и послал — мордой к замку. Подгонял её, как мог: и плёткой, и уговорами. Успел. Добрался раньше Хилда.

Крестьяне начали собираться перед крепостью задолго до рассвета. Ворочаясь на соломенном тюфяке, Флос слышал крики, плач детей, просьбы открыть ворота. И честно говоря, был уверен, что лорд впустит крестьян — Мэрит должен был это сделать! Но выйдя утром из хозяйственной постройки, не увидел во дворе ни одного постороннего человека.

Стражники заняли позиции на крепостной стене. Слуги сновали между кухней и главной башней, стаскивая в подвальные помещения продукты и бочонки с вином. Замок готовился к осаде…

Внимание Флоса привлекла ругань возле ворот. Человек, одетый как состоятельный горожанин, требовал выпустить его из крепости. Рядом с ним два воина успокаивали лошадей. Из доспехов на воинах только лёгкие шлемы и кирасы: две металлические пластины, прикрывающие грудь и спину и соединённые пряжками на плечах и боках.

Караульные что-то втолковывали горожанину, а тот их словно не слышал. Боится, бедняга, оказаться в осаждённом замке. А Мэрит боится опустить мост и открыть ворота, потому что народ хлынет внутрь. Забрался вместе с племянником (Флос не помнил, как его зовут) на надворотную башню и топчется словно конь в стойле.

Оказавшись на смотровой площадке, Флос увидел собравшуюся перед глубоким рвом толпу. Сотни людей, одетых впопыхах. Дети, закутанные в одеяла. Мамки с младенцами. Все тянут руки к лорду, взирающему на них из бойницы.

Флос сморщился от досады. Кому он отдал свою дочь?..

Наконец явилась Янара. Привалилась спиной к каменному зубцу, стиснула руками на груди накидку из овечьей шерсти. Белая как смерть. Пепельные глаза потерялись в тёмных впадинах. Губы искусаны. Льняные волосы кое-как заплетены в две косы.

— Мне очень жаль, что Холафа убили, — сказал Флос, решив, что дочь скорбит по мужу.

Она посмотрела насмешливо:

— Мой самый счастливый день.

Поддавшись внезапному порыву, Флос обнял её за плечи:

— Что он с тобой сделал?

Янара растерялась. Отклонилась назад и, всматриваясь Флосу в лицо, спросила:

— Ты меня жалеешь?

— Помнишь, как я называл тебя маленькую? — прошептал он, гладя дочь по голове.

Она свела брови:

— Не помню.

— Ёжик. — Флос хрипло засмеялся. — Ты была такой потешной. Всё время сопела носом и громко топала.

— Не помню, — повторила Янара и прижалась щекой к его груди. — Укради меня, папа.

— Нет, не украду, — сказал он и, не совладав с незнакомыми чувствами, всхлипнул. — Я тебя заберу. Только закончится осада, я посажу тебя на лошадь и увезу домой.

— Правда?

— Клянусь.

— А если меня не отпустят?

Флос нащупал рукоять меча:

— Отпустят.

Янара отстранилась:

— Осада? Какая осада? — Посмотрела в просвет между зубцами. — Что происходит?

— Сюда движется войско Хилда.

— Хилд. Хилд, — пробормотала она. — Кто такой Хилд?