Белая Кость

Секретарь покусал губу. Так и подмывало сказать: «Вы нищий и бездомный».

— Можете подать прошение Знатному Собранию или королю, которого провозгласят со дня на день, — продолжил нотарий, выкладывая из сумки на стол футляр с перьями и серебряную чернильницу. — Но должен напомнить: ваша невестка станет матерью претендента на престол и, вполне возможно, когда-нибудь станет матерью короля. Знатное Собрание вряд ли пойдёт вам навстречу.

Мэрит откинул голову на спинку кресла и уставился в потолок.

— Неприятная ситуация. Согласен, — подал голос секретарь — нотарий, откручивая с чернильницы крышку. — Мой вам совет: найдите с невесткой общий язык, пока не поздно. А потом молитесь, чтобы она была беременна. И чтобы это был мальчик.

Вытащил из сумки сшитые бумаги и, найдя нужную строчку, обмакнул перо в чернила:

— Распишитесь, пожалуйста, в получении письменного уведомления.

Мэрит с трудом выбрался из кресла. Подойдя к секретарю, начертал на листе своё имя и, сломав перо, опёрся кулаком на стол, другая рука безвольно повисла.

Косясь на искорёженный стержень пера, торчащий между крепкими пальцами, нотарий помахал бумагами, давая чернилам просохнуть. Собрав сумку, бросил взгляд на окна, затянутые пергаментом:

— Вы разрешите мне и моей охране заночевать в вашем замке? По дороге сюда мы видели на горизонте дым. Похоже, у вашего соседа что-то горит. Не хотелось бы ночью нарваться на разбойников.

— В моём замке… — усмехнулся Мэрит, глядя в пол. — В моём… Спрашивайте у вдовы. Теперь она здесь хозяйка. Вы же сами сказали.

Нотарий затянул на сумке ремни:

— Вы опять ничего не поняли. До установления факта беременности вашей невестки хозяином замка являетесь вы. И только потом, когда подтвердят врачи…

— Да всё я понял, — язвительно рассмеялся Мэрит и выпрямил спину. — Я всё понял. Два месяца я должен перед ней пресмыкаться подобно червю. Стелить ей постель, мыть ей ноги…

— Ну зачем вы себя так принижаете? — пробормотал секретарь.

Лорд выпучил глаза:

— Я себя принижаю? Я?!

Подавившись воздухом, закашлялся. Залпом опустошил глиняную кружку. Смахнув с губ капли вина, подошёл к двери и, открыв её ногой, крикнул:

— Стража! Выделите господам палату в гостевой башне и принесите им что-нибудь поесть.

Оставшись один, Мэрит приблизился к портрету:

— Шалава! — И плюнул покойной супруге в лицо.

Спустился во двор, отхлестал плетью стражника, воркующего с прачкой. Отхлестал бы и девку, но она успела шмыгнуть в тёмный проход между строениями. Мэрит прошёл в прачечную, зажёг масляную лампу и собрал в мешок бруски мыла.

Сидя на краю перины, старухи Лита и Люта пели Янаре старинную колыбельную. Половину слов они не помнили и сочиняли на ходу. Их срывающиеся голоса заглушали шум непогоды за окном. К вечеру снова поднялся ветер, хотя день был солнечным и тихим. Янара провела этот день на смотровой вышке. Казалось, что вернулась тёплая осень. Прибитый дождями кобылий хвост поднялся над полем, сухие метёлки сорняка распушились. Удивительная трава: ничто не в силах её уничтожить. Вроде бы полегла, ан нет — через день-другой снова стоит, будто что-то питает пустые стебли и делает их живыми.

Проскрипели дверные петли. Глядя на Мэрита-старшего, Янара подтянула одеяло к подбородку.

Лорд указал старухам на дверь. Служанки поднырнули под его руку. Переступив через порог, оглянулись на хозяйку и с сокрушённым видом закрыли створку.

— Что-то случилось, милорд? — спросила она, стараясь придать своему голосу ровное звучание, но он предательски дрожал, выдавая неуёмный страх.

Мэрит подошёл к кровати. Янара посмотрела на мешок в его руке. Первая мысль: в мешке чья-то голова. Но нет, из холста выпирало нечто с острыми углами.

— Милорд…

Янара не успела договорить. Мэрит сдёрнул с неё одеяло и со всей дури заехал мешком ей в живот.

Внутренности пронзила боль. Янара взвыла, из глаз брызнули слёзы. Перехватило дыхание. Свернувшись клубком, она силилась сделать вдох.

Сквозь гул в ушах пробилось:

— Ты ничего не будешь решать.

Раскрутив мешок в руке, Мэрит нанёс сильный удар Янаре в бок, приговаривая:

— Ты никогда не будешь решать!

От неожиданности она раскрылась и получила очередной удар в живот. На грани потери сознания услышала настойчивый стук в дверь.

— Милорд! — орал кто-то. — Прибыл Флос. Это срочно! Милорд!

Створка сотрясалась от стука.

— Иду! — крикнул Мэрит. Схватил Янару за волосы и прошипел ей в ухо: — Скажешь отцу хоть слово, и я перережу ему глотку.

Выпустив её, вцепился в мешок обеими руками, закинул его за спину и со всей силы шарахнул им из-за плеча по горящему огнём животу. Янара рухнула в бездну.

* * *

Флос вышагивал по смотровой площадке. Как и прошлый раз, взбираясь по винтовой лестнице, он постучал в дверь опочивальни дочери. Крикнул: «Янара! Это я, твой отец. Поднимайся на башню». В тот раз дочка пришла почти сразу. А сейчас почему-то заставляет себя ждать.

За крепостными стенами шумела огромная толпа крестьян, прибежавших из ближних деревень. Кто-то им сообщил, что по землям их лорда движется войско. Флос и сам чуть не нарвался на Выродков. Точнее, нарвался. В харчевне.