Белая кость

Они напоролись на немецкий патруль неожиданно. До границы, по их подсчетам, оставалось не более двух-трех десятков километров, когда из-за кустов выскочили два солдата и приказали им поднять руки. Тухачевский побежал, и один из солдат бросился за ним. Дмитрий же, поднимая руки, обернулся и в последний раз в своей жизни увидел, как прытко удирает будущий советский маршал. Но солдат, бросившийся за ним в погоню, не отставал, и Бекешев понял, что поручику не повезло в очередной раз. Дмитрий почувствовал облегчение — с одним легче будет управиться. Пожалел только, что нож остался у Тухачевского.

Он не знал, что только пятый побег поручика окажется успешным. Его отпустили из крепости под обещание, что не сбежит. Но будущий командарм плевать хотел на честное слово, данное врагу.

Солдат мотнул винтовкой, молча приказывая Дмитрию пройти вперед. Он даже не дал себе труда зарядить ее, сбитый с толку покорным видом русского офицера. Штабс-капитан старательно держал руки над склоненной повинно головой, лицо его с полуоткрытым ртом выражало страх. Когда Бекешев поравнялся с немцем, тот сделал шаг назад, пропуская его, и тут же оказался на земле. Он не понял, как это произошло, только почувствовал, что в горло упирается штык его же винтовки.

— Молчать! — грозным голосом по-немецки сказал Бекешев.

Солдат только тяжко дышал, не в силах оторвать глаз от штыка, острие которого натянуло кожу на горле.

— Отвечай на мои вопросы. Сразу. Иначе — штык в горло. Что впереди? Сколько вас там?

— Пограничная рота. Всех послали в засаду. Мы получили данные, что здесь могут пройти двое беглецов.

— Что справа?

— Засада.

— Что слева?

— Засада.

— Хорошо живете, — пробормотал по-русски Бекешев. — За двумя беглецами целую роту высылаете.

Он снял с винтовки штык и забросил его в кусты справа от себя. Вытащил затвор и тоже зашвырнул в кусты на левой стороне. Отстегнул ремень — пригодится. Сдернул с солдата подсумок. Раскрыл — есть какая-то еда! Он потом развернет бумагу, а сейчас запах сводил с ума: что-то мясное… Бутылка лимонада. Переворошил подсумок с тайной надеждой на любую карту. Но солдатам топографческие карты не положены, только игральные разрешаются. Вытряхнул все ненужное: патроны, книжку, блокнот, карандаши, те же карты… Бритвенный прибор с мыльницей и вафельное полотенце оставил себе — это был ценнейший трофей. Рывком поставил солдата на ноги, поднял его руки вверх и обыскал карманы брюк и мундира — есть зажигалка, пачка сигарет и немного марок. Они-то ему и нужны. Отстегнул от ремня фляжку с водой. На все про все ушло не больше минуты. Немцу в голову не пришло сопротивляться. Только молился про себя, чтобы русский не надумал его убить. Жила надежда, что переживет он этот ужас, иначе русский не стал бы забрасывать его штык в кусты.

А Дмитрий решил не выручать Тухачевского. Сейчас он понял, что у него будет другой маршрут — на восток! И препираться с поручиком, которого он может освободить (если его догнали), ему совсем не хотелось. Он не будет бежать через все засады в Голландию. Он пойдет туда, где его меньше всего ждут.

24

По подсчетам Дмитрия, за три дня прошел он свыше ста верст. Все было съедено-выпито, и пора было подумать о пополнении запаса. Ослабнет — вообще никуда не доберется. Надо идти в ближайшую деревню — он видел неподалеку. Германия не Россия — на родине можно сотню верст оттопать и ничего кроме полосатых верстовых столбов не встретить. И усадьбу он разглядел. С его родной не сравнить, скупо живут эти немцы! В деревне он купит еду. Наверняка примут за дезертира, но деньги есть деньги, и ему продадут. Попробует его кто-то задержать, он покалечит патриота. А потом будет отрываться от этого места. Он дойдет! Только надо изменить способ передвижения. Не идти же через всю Германию пешком. Есть поезда… Надо выйти на железную дорогу. Об этом потом… Сейчас — в деревню. Но перед походом туда надо привести себя в порядок. Нужна вода! Желательно проточная. Тогда и попить можно вволю.

По тропинке вышел к прелестному маленькому лесному озеру — вот здесь он и отдохнет, и поспит. Долго присматривался Бекешев, нет ли кого вокруг, — все спокойно. Разделся догола и хотел было с берега броситься в воду, но заставил себя сдержаться — не в своем имении в пруд сигает. Здесь надо вести себя тихо.

Холодная вода — какое блаженство! Решено! Дальше он никуда не побежит. Соорудит здесь шалаш и будет в нем жить до скончания войны.

Дмитрий купался до посинения. Намылил голову, остро сожалея, что трофейный обмылок невелик. Может, постирать исподнее? Нет, слишком большая роскошь. Да и трудно поверить, чтобы это озеро все время пустовало. Он оказался прав в своем предположении. Когда, часто окуная бритву в холодную воду и морщась от боли, заканчивал соскабливать недельную щетину, услышал звук, который меньше всего ожидал здесь услышать, — на противоположном берегу озера по лесу двигался автомобиль.