Белая Кость (СИ)

Из-за спутанных зарослей малины появился разведчик, одетый в кольчугу и серо-зелёный плащ. Придержав лошадь, взглянул на бескровное лицо девушки:

— Убивать-то зачем?

— Посмотри на неё, — ответил воин, вставая на ноги. — Кого она родит? Такого же заморыша, как она сама. Не хочу переводить свою кровь.

Разведчик послал кобылу вперёд, выкрикивая команды:

— Не отдаляться от просеки! Смотреть в оба! Крестьян не трогать! Мы приближаемся к Фамалю. Святейшему отцу неприятности не нужны.

По лесной дороге тянулась вереница всадников и крытых повозок. Воины держали шесты с навершием в виде Ангела-спасителя. Над головами знаменосцев трепетали алые вымпелы с изображением орла, сжимающего в когтях змею, — символ царствующего дома Кагаров.

Процессию возглавляли два наездника. Один — зрелого возраста. Крепкая фигура выдавала в нём воина, а чёрная ряса, расшитая серебряными кольцами, говорила о его высоком положении на духовной лестнице послушания. Второй — рыцарь в расцвете сил. Его стальные оплечья покрывала искусная гравировка: сложный орнамент обрамлял выпуклое изображение ангела. Из-за спины торчал эфес двуручного меча, вложенного в кожаные ножны.

Священнослужитель натянул на лоб капюшон:

— Зима наступает осени на пятки.

— Ночью ударят заморозки, — отозвался рыцарь. — Садитесь в повозку, Святейший.

— Я выгляжу немощным?

Рыцарь посмотрел насмешливо:

— Вы выглядите замёрзшим. — И велел эсквайру подать иерарху плащ.

— Надеюсь, эту ночь мы проведём в тёплых постелях, — пробормотал Святейший, кутаясь в меха. — Дорога меня изрядно утомила.

— Надеюсь, в Фамале найдётся приличный бордель.

— Вы женаты, сэр Экил. И знаете, как церковь относится к прелюбодеянию.

— Всё, что защитники веры делают с еретиками, не считается грехом. Так написано в святом писании. Вы несёте слово божье, Святейший отец, а мы его вбиваем. Как мы это делаем: кулаком, мечом или членом, — вас не должно волновать.

Сэр Экил пришпорил коня и поскакал к выехавшему из леса разведчику.

Святейший бросил взгляд на тележку с хворостом, стоящую на обочине дороги. Сердце подсказало: за ней никто не придёт. Посмотрел в темнеющее небо. Снег грозил обернуться дождём. Жестом велел процессии остановиться, пересел в повозку и опустил тяжёлый полог.

***

Сумерки наступили раньше времени. Ледяная морось прогнала с улиц лоточников и любителей вечерних прогулок. Послышался стук колотушек: ночные сторожа предупреждали, что с этой минуты запрещается шуметь и нарушать покой жителей столицы. На городской стене загорелись факелы. Стражники налегли на обшитые железом створы, намереваясь закрыть ворота, как вдруг донёсся звук рога.

— Отставить! — крикнул командир, рассматривая из надвратной башни приближающуюся колонну. Разглядев навершия на шестах, приказал солдату бежать в Фамальский замок со срочным сообщением.

Сопроводить путников до храма Веры вызвались Выродки. Сэр Экил был знаком с воспитанниками лорда Айвиля — три сотни наёмников служили в личной охране короля Джалея. Будучи младшим командиром защитников веры, Экил не доверял безродным ублюдкам. Во-первых, они язычники, поклоняются перевёрнутому вверх корнями дереву. Во-вторых, находясь во вражеских лагерях, они не убивают друг друга на поле брани. Среди солдат ходила легенда, как после сражения в живых остались только Выродки и два короля. Не желая превращать поединок в представление перед наёмниками, короли разошлись несолоно хлебавши и при этом заплатили лорду Айвилю кругленькую сумму. Ну а в-третьих, Выродки ничего не боятся. Те, у кого отсутствует чувство страха, — опасные люди.

Процессия пересекла площадь, обогнула храм Веры и въехала на задний двор. Перед тем как переступить порог хозяйственной пристройки, Святейший прочёл молитву.

В жилых покоях запылали камины. В жаровнях раскраснелись угли, нагревая купальни. Прислужники достали из дорожного сундука сменную одежду иерарха и развесили возле огня. Едва Святейший переоделся в сухое и тёплое одеяние, как ему сообщили о приходе герцогини Кагар.

— Барисса! — воскликнул он радостно и поспешил навстречу гостье. — Дитя моё!

От удивления она на миг потеряла дар речи. Ещё не веря своим глазам, прошептала:

— Дядя?

С запозданием присела и поцеловала перстень на его руке.

Святейший обхватил её за плечи и помог подняться:

— Не ожидала?

— Не ожидала, — призналась Барисса.

— Давай сюда плащ. Промокла совсем. Пешком, что ли, шла?

— Фамальский замок в двух шагах.

— Да? Я не заметил. Проходи. Проходи, милая. — Святейший придвинул стулья к камину. — Присаживайся к огню. Тут холодно, как в погребе. Я говорил Экилу выслать вперёд людей, чтобы к нашему приезду подготовили палаты, он пропустил мои слова мимо ушей. Подожди, я тебя укрою.

Достал из сундука одеяло, накинул Бариссе на плечи.

— Спасибо, дядя, — сказала она и тотчас себя поправила: — Святейший.

— Та ладно, — отмахнулся он. — Для тебя, дитя моё, я всегда буду дядей.

— Но как так получилось, что ты здесь?

Иерарх подтащил к Бариссе поближе жаровню с углями: