Белая кровь Тавриды

– Дурак, – сказала женщина. – Молодой дурак.

Белкин в ответ лишь усмехнулся.

– И меня тоже не хочешь? – спросила женщина.

На этот вопрос Белкин и вовсе ничего не ответил – ни словом, ни движением. Помолчали. Белкин ждал, учетчица смотрела на огонек керосиновой лампы и о чем-то думала.

– Если я все расскажу, мне это зачтется? – наконец спросила она.

– Я не решаю такие вопросы, – ответил Белкин. – Но думаю, что зачтется.

– А ты-то сам что решаешь? – спросила женщина.

– Мое дело – изобличить тебя. И поймать тех… – Он опять неопределенно махнул рукой.

– Тех… – скривилась учетчица. – Это еще вопрос – кто кого одолеет. Может, и не ты их, а они тебя. Там ведь ребята ловкие. Специально обученные.

– Ничего, – спокойно произнес Белкин. – Уж как-нибудь справимся. Рассказывай.

За дверью послышался шум, и в дом вошел Чистов.

– Уже можно? – спросил он. – Секреты закончились?

– Отправь двух солдат на прииски за машиной, – сказал Белкин Чистову. – Негоже идти дамочке пешком три километра по степи. Мало ли что…

Чистов не стал задавать никаких дополнительных вопросов. Тут и без вопросов все было ясно. Дамочка созналась. А коль так, то ее следует поберечь как ценного свидетеля. Потому-то и нужна машина. Вести даму пешком – хоть на прииски, хоть в Ишунь – дело ненадежное. А вдруг где-нибудь неподалеку в темноте затаились те, с кем она сотрудничает, и они захотят отбить дамочку, или ликвидировать ее, или перестрелять тех, кто ее сопровождает? И то, и другое, и третье было вполне возможным. Особенно если тащиться через степь пешком. А вот ехать на машине куда сподручнее и надежнее.

Чистов вышел. Вскоре он вернулся и сделал знак рукой: все, мол, в порядке, машина скоро будет.

– Хорошо, – кивнул Белкин и взглянул на женщину: – Ну, рассказывай…

– Спрашивайте, – безучастно сказала Людмила Иванюта.

* * *

Легковушка прибыла и впрямь скоро – через полтора часа. За это время учетчица рассказала Белкину и Чистову все, что она знала о диверсантах. Впрочем, знала она не так и много.

– Он велел, чтобы я называла его Серьгой, – рассказывала женщина. – Веселый такой парень, балагур и охальник… Все ко мне приставал…

– Немец? – уточнил Белкин.

– Нет, наш, – ответила женщина.

– Откуда знаешь, что наш?

– Ну, так ведь видно. Разве так трудно отличить русского от немца?

– Ладно… И что он? Что-нибудь о себе рассказывал? Кто он, откуда, сколько их?

– Ничего он не рассказывал. Просто дал мне задание. Вернее, два задания. Вначале насыпать отраву в бурты. Затем взорвать другие бурты. За отраву он заплатил деньгами. За взрывы обещал заплатить золотом. Да вот… – женщина горько усмехнулась.

– Он обещал к тебе прийти?

– Наверное, – пожала плечами учетчица. – Иначе как бы он со мной рассчитался?

– Когда он должен прийти?

– Он не сказал. А я не спрашивала.

– Понятно. – Белкин помолчал и задал вопрос, который, в общем-то, он мог бы и не задавать: – Ну и зачем тебе все это понадобилось? Неужто из-за вот этих поганых денег? Или из-за золота?

– Долго рассказывать, – усмехнулась женщина. – Да и не поймете. Вон вы какие! Идейные…

– Сколько людей ты понапрасну положила! – вздохнул Чистов. – Не жалко людей-то?

– Мне себя жалко, – равнодушным тоном ответила учетчица.

– Ладно, – вздохнул Белкин. – Все это вопросы, которые не относятся к делу. Собирайся и поедем.

– Что можно с собой взять? – спросила женщина.

– Откуда я знаю? – ответил Белкин. – Наверно, что-нибудь из одежды…

– Да, еще! – опомнился Чистов. – Я об отраве. Что это была за отрава?

Учетчица ответила не сразу, она о чем-то размышляла.

– Пойдем, – сказала она. – Посветите…

– Это куда же мы пойдем? – не понял Чистов.

– Тут недалеко. Во двор, – пояснила женщина.

– Ну, пойдем…

Втроем они вышли из дома. Мягкая бархатная тьма царила в мире. Такая тьма бывает лишь перед наступлением рассвета. Было тихо и покойно, откуда-то из степи раздавался печальный голос ночной птицы. На этот голос отзывалась другая птица – совсем уже издалека. Белкин потряс головой, будто прогоняя от себя какое-то наваждение.

– И что дальше? – спросил он у женщины.

– Здесь, под крылечком, – ответила она. – Посветите.

В свете фонаря она отодвинула камень и вынула из-под крыльца несколько небольших пакетов.

– Что это? – спросил Белкин.

– Отрава, – сказала женщина. – Та самая… Осталась для следующего раза…

– Посвети, – сказал Белкин Чистову.

Пакетиков было четыре, они были небольшими, упаковка бумажная, и на ней что-то написано. Кажется, по-немецки.

– Пригодится как вещественное доказательство, – сказал Белкин и сунул пакеты в карман. – Пора ехать. А то рассвет на подходе.

В легковушку, кроме женщины, уселись Белкин, Чистов и один из солдат. Больше в машину никто не смог бы поместиться. Тронулись. Остальные солдаты во главе с сержантом Лаптем отправились обратно на прииски пешком.

* * *

В Ишунь они прибыли, когда уже начало светать. Добрались благополучно – никто их по дороге не встретил, никто в них не стрелял и не преграждал путь. Здесь их встретил комендант, а также Тальянкин и Эмиралиев.

– И как? – спросил Белкин у Ивана и Рустема.