Белая ласточка

У этой Иры ресницы были такие длинные, что сначала Галя приняла ее за какую-то сказочную красавицу. Это когда впервые Галя вошла в корректорскую. Потом-то уж она разглядела, что ресницы приклеенные и что Ира совсем не красавица, скорее даже – наоборот. И голос у нее ужасно резкий…

– Чего придираешься, – лениво отозвалась Лида. – Сама немытые бутылки в столе копишь, а на других говоришь… Ой, девочки!..

Лида вдруг скомкала пакет с недоеденными пирожками, засунула в ящик стола.

– Ой, девочки, кому индийские техасы нужны?

Она зашелестела свертком. Обступили, стали щупать материю.

– Какой размер?

– За сколько отдаешь?

– А где достала?

– Дай померить, пошли в туалет, померяем…

Дверь то и дело открывалась, стена обрастала разноцветными плащами, куртками. Галя долила чернила, начала точить карандаш.

Вошла заведующая корректорской, положила на стол сумку, небрежно бросила на спинку кресла плащ.

– Что новенького?

– Здравствуйте, Раиса Сергеевна!

– Вам не нужны индийские техасы, сорок восьмой размер?

– Раиса Сергеевна, я закончила сверку…

Заведующая корректорской достала из шкафа кипу

печатных листов, шлепнула на свой стол.

– Садитесь к Любе, я вам дам журнал. Тише, девочки! Начали работу!

Секунда тишины. И вот корректорская машина заработала. Забубнили голоса:

– «С каждым годом увеличивается выпуск валовой продукции масширпотреба…» – монотонно читает Галкина напарница.

– «Он схватил ее за талию и притянул к себе…» – бубнят за соседним столом.

– «Я, батыр, шагаю по земле,

А вокруг леса, луга, поля,

Я, чабан, несусь на скакуне

Как прекрасна родина моя»…—

доносится сзади.

– Заголовок, «Советская экономика»… – сбоку разрезают журнал.

– Курсив, перевод с казахского Нефедова…

Лида мягко толкает ее в бок, шепчет. «Погоди, я в туалет…»

Напарница исчезает, и Галка остается одна среди жужжащего улья.

– Курсив, перевод с адыгейского…

– «Виктор ударил его ножом в спину…»

– «Налажено протезное производство…»

– «Он страстно впился ей в губы…»

И совсем уж некстати – пронзительный вопль Иры:

– Вы! Можно потише?! Мешаете работать!

– А мы что же, не работаем, по-твоему?

Мягкий, но властный голос заведующей:

– Что такое, девушки!.. Ира, не мешайте им.

Гудение возобновляется.

Без напарницы все равно делать нечего, и Галя сидит, сгорбившись, уныло рассматривает лица, прически, спины, такие знакомые и надоевшие. Впереди – две шерстяных кофты: зеленая и серая, два обесцвеченных, опутанных пучка волос. Женщины склонились над столом, будто работают, а сами читают какое-то письмо. Хихикают, толкают друг друга в бок.

«Любовное, что ли», – думает Галя…

Сбоку – желто-смуглый профиль Иры. Ире, видно, не понравилось замечание заведующей – хлюпает носом, прикладывает к глазам скомканный платочек. Вдруг вспоминает про свои приклеенные ресницы, торопливо прячет платочек в карман…

А напарницы все нет. Галя косится в сторону заведующей, но та углубилась в работу – перелистывает какую-то папку. Когда наклоняется над бумагами, дряблые щеки нависают…

А все-таки Раиса Сергеевна симпатичная. Строгая, ее боятся все, только Гале она все равно нравится. Бабушку напоминает. Бабушка, конечно, была совсем другая, а все-таки чем-то похожа. Хорошая была. Когда укладывала Галю, подсовывала одеяло под бок, гладила по голове и напевала: «Баю-баюшки-баю, спит Галюха на краю…» Добрая. Хотя часто наказывала, ставила в угол… Когда бабушка была жива, всегда ругала маму, называла ее беспутной… И Галя долго жила у бабушки. Потом бабушка умерла…

– Галя!

Галя вздрогнула.

– Галя, – сказала Раиса Сергеевна, – что такое случилось с твоей напарницей? Поди посмотри.

Галя выскользнула за дверь.

В коридоре никого не было. Схватилась за пыльные перила, сбежала с лестницы. Лида стояла у окна и поедала из пакетика пирожки. Обратила на Галю спокойные, крупные глаза.

– Раиса вышла? – спросила, жуя.

– Сидит, – Галя отряхнула пыльные ладони. – Между прочим, послала за тобой. Скорее беги…

Телефон был этажом ниже. Галя быстро набрала номер:

– Елену Петровну, пожалуйста. Это ты, мама?

В трубке – бодрый голос:

– Хэллоу, коллега! Как жизнь?.. Надеюсь, не забыла про нашу встречу в кафе?

– Не забыла.

– То-то. Значит, в семь, кафе «Луна»! Идет?

– Идет…

Галя повесила трубку. Наивная чудачка мама. И ведь такая немолодая, такая опытная. А верит буквально всему. Даже ей, Галке, и то ясно, что к чему. А мама верит, все надеется на что-то… «Наш отец, наш отец». Да никакой он не отец и вовсе не «наш». Чужой человек, и только…

По лестнице застучали каблуки. Галя оглянулась: спускалась заведующая корректорской. Галя поспешно нырнула в лифт, на всякий случай пригнулась.

У дверей корректорской курила Ира. Ноги у Иры необыкновенно длинные и мощные, с выпуклыми, круглыми коленными чашками, а платье до невозможности короткое. Казалось, что у Иры просто недостало материи, чтобы прикрыть такие чрезмерно крупные, мускулистые ноги… Завидев Галю, нервно заговорила :

– Раиса приперлась, наорала, а что мне, курить, что ли, нельзя? – она с досадой стряхнула пепел. – Издевательство!

В корректорской было шумно. Все столпились в проходе между столами, все говорили одновременно: