Белая лошадь – горе не мое

— И как отец — не могу. Мне как отцу радоваться бы… И не послушает он меня точно так же, как дочь не послушала вас. А послушал бы, я бы его уважать перестал… Да перестаньте же вы, наконец! — стукнул он кулаком. Слезами делу не поможешь.

— Легко вам говорить «перестаньте»!

— Да… — сказал Арсений Александрович. — Мне, конечно, легко. Легче всех.

И тут Елена Николаевна перестала плакать, гневно взглянула на мужа и сказала:

— Есть же люди такие! Во все вмешиваются! Влезут с ногами, натопчут, испачкают все! А что случилось? Гуляли вместе…

— Вы только его не увольняйте! — умоляюще взглянула на директора Юлина мама. — Юлька ведь сразу из школы уйдет, вы ее не знаете! И Женька мне этого никогда не простит… Так плакал, кричал: «Мамочка, почему ты такая злая?»

А Саня лежал, слушал и вдруг уснул…

Ему приснилась осень — большая, желтая, с грядущими холодами. Родной шестой «Б» приснился ему: он летал в небе над школой… Осень, осень… И все птицы стремились в теплые края: кто собирался, кто улетел уже. Только эти — из шестого «Б» — весело и упрямо носились над школой и улетать никуда не собирались. Саня разбежался, оттолкнулся от земли и тоже оказался там, в большом ветреном небе, а внизу, возле школы, печально бродила белая лошадь…

«Смотрите, смотрите, лошадь! — кричали ученики, носясь под облаками. — Сан Сенич, откуда она тут?»

«Моя», — объяснил Саня.

«Ой, а можно на ней покататься?»

«Можно, — разрешил он, — только на урок не опоздайте…» — и проснулся.

Молча поднялись. Молча умылись и прибрали постели.

Молчала Юля. Молчал Саня. Даже Елена Николаевна молчала.

За завтраком Арсений Александрович заговорил.

— Вот что, мальчики-девочки, — хмуро начал он, — слушайте меня внимательно, потому что повторять я не буду…

Мальчики-девочки и Елена Николаевна опустили головы и приготовились слушать.

— Александр, ты учитель. Юля, ты ученица. Я правильно говорю?..

— Правильно, — едва слышно отозвалась Юля. Саня надменно промолчал.

— Я — директор школы. Я твердо знаю, что учителя существуют для того, чтобы учить. А ученики, чтобы учиться. Остальное меня сейчас не интересует, потому что ты — учитель и должен быть чист перед людьми… Арсений Александрович замолчал. Он сосредоточенно мешал чай, а потом долго и пристально рассматривал ложку. — Короче говоря… Если кто-нибудь скажет мне, что вас видели вместе…

— Я тебе сразу говорю, — перебил Саня, — нас будут видеть вместе.

Арсений Александрович, выслушав эти слова, снова помолчал, потом спросил спокойно и устало:

— Александр, ты хочешь работать в школе?

Саня тоже долго молчал, угрюмо глядя перед собой.

— Хорошо… — сказал он тихо, повернув к отцу вдруг побелевшее лицо. — Я уйду.

— Ладно… — тяжело выговорил Арсений Александрович. — Раз ты такой вольный и гордый, уходи… — и поднялся из-за стола. — Только помни, что ты предатель…

— Кого я предал, кого?! — вскочил Саня.

— Дело, — сказал Арсений Александрович и ушел.

— Ты сам!.. — крикнул Саня в спину отцу. — Это вы…

Но тот не ответил.

— Ну и глупо… — сердито сказала вдруг Юля. — И не имеешь ты права уходить. Ты из-за меня, я понимаю. Думаешь, что иначе меня предашь, ведь да?

Саня молчал, но по выражению его злого, несчастного лица было ясно, что думает он именно так.

— Ну и дурак! А как они без тебя будут, ты подумал? Ты — учитель, ты не один… — И вдруг Юля улыбнулась, поманила Саню и шепотом, на ухо сказала: — А я скоро не буду ученицей!..

Саня молчал.

— Ты не думай, что я испугалась, я с тобой ничего не боюсь, правда! Но раз тебе нельзя… А прятаться… Да ну их всех! Мы с тобой уедем…

Саня непонимающе взглянул на нее.

— Ну как будто, понимаешь? Ты в одно полушарие, а я в другое, чтоб они нас не трогали.

Саня печально хмыкнул.

— Мы письма будем друг другу писать… Слышишь?

— Слышу, — мрачно отозвался он. — Только на школу не пиши, а то Лола Игнатьевна вскроет…

Они вместе дошли до перекрестка. За поворотом была школа, там их не должны были видеть вместе.

— А ты меня не разлюбишь? — спросил Саня.

— Какой ты глупый… — Юля поцеловала учителя географии и вздохнула. — Иди, сейчас звонок будет… Иди вперед, тебе нельзя опаздывать…

И Александр Арсеньевич пошел в школу. Ему нельзя было опаздывать: его ждали ученики.

В газоне у школы щипала траву грустная белая лошадь. Увидев хозяина, она тихонечко заржала.