Белая лошадь – горе не мое

— Что? — спросил Саня и вдруг все понял. — Митька!.. — едва выговорил он. — Ты с ума сошел!..

— Мить-ка! Мить-ка! — дружно закричали под окнами.

Вахрушев дернулся туда, но тут же охнул, зажмурился от боли.

— А не дергайся! — прикрикнула женщина. — Где больно, ну?

— Нигде, — упрямо прошептал Митька.

— Да глаза-то открой, прошло уж все… Будешь знать теперь, как из окон сигать, журавль!

— Митька! — грянули внизу, и почти сразу в окне появился Толик Адыев.

— Митька, ты живой? — закричал он.

Вахрушев кивнул, и лицо у него стало растерянное.

— Это что?.. — ахнула женщина-врач. Саня не ответил, потому что и сам испугался.

— А тут лестница, Сан Сенич, не бойтесь! — продолжал Адыев. — Я не упаду. Мить, а ты надолго?.. Сейчас тебе Вовка кота притащит, вон уже бежит…

— Слезай немедленно! — закричала женщина.

— Сейчас, — пообещал Адыев, — еще только минуточку… Ну ты, не толкайся… — это он уже Васильеву говорил.

— А ты подвинься! — закричал в ответ Васильев.

— Куда?

— Ну чуть-чуть, я его выпущу…

— Это тоже ваши? — гневно взглянула врач на Саню.

Саня сознался, что его.

— Немедленно, вы слышите!.. Прекратите это безобразие!

— Слезьте, — беспомощно сказал Саня, — я вас очень прошу…

— Да щас! — отозвался Васильев. — Он вылезать, паразит, не хочет…

— Я проверить хотел… — торопливо зашептал Митька. — Вы рассказывали, помните?.. Про чудо, есть оно или нету… Я из лесу слышал…

— Проверил? — спросил Саня, проклиная себя. — Теперь знаешь, что нет… Дурень, ну, дурень!

— Да я же живой, видите?! — сказал Вахрушев. — Вам же говорят: такое раз в жизни бывает!.. Понимаете?!

— Я надеюсь, вы не оставите животное на карнизе, — строго сказала врач, когда Саня поднялся: пора было в школу. — Если это больному, то откройте окно и давайте его сюда. Но вечером чтоб забрали!

Странные, непонятные люди учились в шестом «Б». То не надо им было Вахрушева, то вдруг выяснилось, что именно без него шестой «Б» жить не может… Они, эти люди, будут бродить допоздна под окнами больницы, сэкономив на завтраках, покупать Вахрушеву компот и конфеты, писать записки: «Возвращайся скорей!» — и строить фантастические планы (что значит — второгодник?! Подтянуть по всем предметам. Срочно, немедленно! Они будут с ним заниматься! Он все сдаст! И пусть его сразу переведут в шестой, а именно в шестой «Б»!).

А классный руководитель, конечно, был с ними и в обсуждении Митькиного будущего принимал активное участие. Поэтому домой он вернулся поздно. А вернувшись, по напряженному лицу Арсения Александровича и растерянному Елены Николаевны сразу понял: случилось еще что-то…

— Тебя ждут… — не глядя на сына, произнес Арсений Александрович.

— Кто? — удивленно спросил Александр Арсеньевич, и опять стало тревожно, нехорошо.

В комнате у окна стояла Петухова Юля из десятого «А». Она глядела на улицу, и плечи ее вздрагивали.

Александр Арсеньевич вошел, спиной чуя напряженные взгляды родителей, и плотно прикрыл дверь.

— Юлька, что?.. Кто тебя?!

Юля повернула к нему горестное, заплаканное лицо.

— Я из дому ушла…

— Сумасшедшая… — сказал Александр Арсеньевич, целуя зареванные глаза ученицы. — А я бог знает что подумал… Что случилось?..

Случилось следующее: Лола Игнатьевна вызвала Юлькину маму в школу, и у них состоялась беседа при закрытых дверях, после чего мама не пошла на работу, а побежала прямо домой — принимать меры…

— Я сказала ей, что люблю тебя… Теперь тебя из школы уволят?.. Я тогда тоже уйду!

— Дурочка, горе мое луковое, — сказал Саня, — перестань реветь… Ты ведь ни в чем не виновата — вот и веди себя достойно… А реветь потом будешь…

Юля перестала плакать и испуганно взглянула на него.

— Вот выйдешь замуж за учителя — наплачешься…

— За какого… учителя?.. — шепотом спросила Юля.

— Ну… — ответил Саня тоже шепотом. — За какого-нибудь… Есть тут один…

— Ты мне предложение делаешь?..

Саня вздохнул.

— Нет… Да не реви же… Я тебе его потом сделаю… На выпускном…

Арсений Александрович и Елена Николаевна сидели у телевизора и делали вид, что все их внимание поглощает программа «Время». Саня вышел в большую комнату и полез в шкаф за чистыми простынками: будущую жену пора было укладывать спать. Родители оторвались от телевизора и теперь наблюдали за действиями сына. Оба потрясенно молчали. Наконец Арсений Александрович произнес напряженно:

— Александр! Может быть, ты объяснишься?!

— Юля останется у нас, — объяснился Александр.

— Та-ак… — Вид у директора школы был потерянный. И мысли в голове роились самые ужасные… Да и как же им не роиться: к сыну пришла девушка, сидит, плачет, остается ночевать… Права, ах, права была Лола Игнатьевна, задав роковой вопрос: «А вы подумали, какое мнение может сложиться у окружающих?»

— Александр, я кого спрашиваю?! — возвысил голос Арсений Александрович. — Немедленно объясни…

— Тише ты! — замахал руками Саня. — Там же все слышно!

Директор школы испуганно замолк и оглянулся на дверь.

— Лена, оставь нас, — сказал он шепотом, но грозно. — Нам надо поговорить.

— Не оставлю! Санечка, что случилось?..

— Ничего не случилось, просто мне подушку надо.