Белая мышь

Он вдруг вскочил, и Нэнси решила, что сейчас он её ударит. Но он открыл дверцу грязного шкафа и достал оттуда бутылку и пару пыльных стаканов. Красное вино. Лекарство от всех известных человечеству болезней. Он наполнил стаканы, и они выпили. Алкоголь мягкой тёплой волной разлился по желудку.

– Радиостанция здесь, и ты можешь её забрать, – наконец сказал он. – У меня сеанс связи сегодня, и я смогу передать твоё сообщение на Бейкер-стрит. Какую кодовую фразу им произнести в эфире?

Она подумала. Денден найдёт где-нибудь обычный радиоприёмник, чтобы они могли слушать «Радио Лондона», пусть даже без возможности что-то передать.

– Пусть скажут: «Элен попила чай с друзьями». Денден узнает её псевдоним, и они будут ждать парашюты.

Он покряхтел, налил им ещё вина и посмотрел на часы.

– Здесь безопаснее перемещаться ночью, несмотря на комендантский час. Наверху есть кровать. Можешь пару часов отдохнуть.

Значит, перемирие. Хорошо.

– Спасибо, – поблагодарила Нэнси.

Он кивнул и показал пальцем вверх. Она допила вино и начала, превозмогая боль, подниматься на второй этаж. Так плохо она чувствовала себя только после первого дня парашютных тренировок. В тот день Маршалл столкнул её с вышки в озеро, выставив абсолютной идиоткой.

Преодолев короткий лестничный пролет, она открыла дверь и села на краю кровати. Облегчение вместе с усталостью накатили на неё, как мягкие волны на гальку средиземноморского побережья. Она посмотрела на свои ноги. Сними обувь, Нэнси, – скомандовал голос в голове. Она обдумала этот вариант. Нет, не снимай. Между пальцами хлюпала кровь, и она поняла, что пятки порваны в клочья. Ей не хотелось тратить ценное время отдыха на бинтование, поэтому обувь она снимать не стала. В кармане у неё был большой шёлковый платок – остаток парашюта. Она достала его, порвала на две части, задрала юбку и взглянула на кровавое месиво с внутренней стороны бедра. Она обмотала обе ноги, перекатываясь по кровати. Ткань была холодная и не очень годилась на роль бинта. Что ж, как минимум израненные бёдра не будут тереться друг о друга во время сна.

Она уже закрыла глаза и начала откидываться на кровать, когда открылась задняя дверь и послышались чьи-то голоса. Они звучали тихо и напряжённо. Затем кто-то торопливо побежал вверх по лестнице. Нет, нет. Уходите. В комнату ворвался Маршалл.

– Смена плана, Уэйк.

– Просто убей меня.

– Не думай, что мне бы этого не хотелось, – ответил он, пытаясь выдвинуть из углубления в противоположной стене старый шкаф. – Поднимай зад и помоги мне, если хочешь радио.

Прекрасно. Она встала, шатаясь, подошла и взялась за другую сторону шкафа.

– Что происходит, Маршалл?

– Только что забежал один лояльный жандарм. Какой-то маньяк напал на штаб гестапо в Монлюсоне, и теперь наши местные мальчики всполошились и решили выкрутить всем руки, пока то же самое не случилось с ними. А кто-нибудь им этот адрес даст рано или поздно.

Он протиснулся между шкафом и стеной и стал ощупывать обои, вытащил нож и вырезал прямоугольник. В стене оказался тайник, из которого Маршалл достал радиопередатчик. По крайней мере, она надеялась, что это был он – коричневый кожаный ящик, похожий на большой портфель.

– А теперь тебе надо идти.

– Крепления?

Он открыл нижнюю часть шкафа и бросил на кровать два смотанных комплекта спинного крепежа. Нэнси закрепила его к петлям ящика, а он приставил шкаф к стенке. С улицы раздался двойной сигнал автомобиля.

– Едут, – сказал Маршалл. – Ты вооружена?

– Нет.

Снаружи послышались хлопки и крики на немецком.

Нэнси подошла к окну.

– Четыре гестаповца, три милиционера. И ещё двое погнались за твоим информатором.

– Уходи, Уэйк. – Он вскрыл матрас и, как фокусник, достал оттуда подсумок с гранатами.

– Нет, дай мне револьвер. Ты знаешь, что я могу стрелять. Убьем этих и уйдём, – сказала она, протягивая руку.

Он закрепил подсумок у себя на поясе.

– Это бесперспективно. Уходи сейчас, пока они не окружили дом. – Он увидел, что она колеблется, и упёрся лбом в матрас. – Нэнси, мне было страшно. В Инвернессе. Когда я увидел тебя, я подумал, ты расскажешь им, какой я был трус, когда мы уходили из Франции. Но сейчас мне не страшно. – Он снова выпрямился. – Вот. А теперь проваливай, ладно?

В парадную дверь забарабанили.

Нэнси взяла радиостанцию и закрепила её, как рюкзак, на спине, едва не упав под её тяжестью. Маршалл поднял окно, выдернул чеку и бросил гранату.

– Осторожно!

Раздался оглушительный взрыв. Дом задрожал, а на улице кто-то заверещал, как кролик в силке. Деревянную оконную раму тут же изрешетили пули, и от неё в разные стороны полетели щепки.

Маршалл зашатался, но не упал.

– Маршалл?

– Ничего. Уходи.

Топот сапог внизу. Маршалл выдирает чеку следующей гранаты.

Она схватилась за раму окна, выходящего во двор, подняла её, перелезла на сторону улицы. Повисла. Прыгнула вниз. Задняя дверь открылась как раз в тот момент, когда она побежала к задним воротам.

– Стой! Стой, или буду стрелять!