Белая невеста, черная вдова

— Ты к Инне Ильиничне? — с надеждой спросил он, когда лифт выпустил их на нужном этаже.

Влада не ответила, она смотрела на него робко и жалобно, как собака, которая надеется, что ее сейчас пустят в дом.

Дробышев отвернулся, открыл дверь квартиры, вошел в прихожую, Влада вошла за ним следом.

Не может же он оставить бездомную собаку на улице.

— Степа, — не дав ему снять куртку, тронула она его за рукав. — Степочка!

Она зарылась лицом ему в плечо и обняла крепко, как умела обнимать только она одна. Он легко погладил ее по волосам, попытался отодвинуть, но она не дала.

— Ничего не говори, — тихо попросила Влада.

Он все-таки высвободился, повесил куртку на вешалку. Она мгновенно сбросила свою и снова его обняла.

От нее слабо пахло чем-то горьким, приятным. Она всегда любила дорогие духи. Очень дорогие.

Он с третьего курса работал на полставки в Роскосмосе. Работал хорошо, начальство старалось ему по возможности приплачивать. Зарплата, которую он тогда получал, казалась вполне приличной. Однажды он отдал ровно половину зарплаты за духи для Влады. Она ахнула от радости, вдыхала исходящий от флакона запах и обнимала его так же крепко, как сейчас.

— Не говори ничего…

Губы ее оказались совсем рядом, он уже забыл, что ни у кого больше не может быть таких упругих и мягких губ. И заплаканные глаза были рядом, и это были глаза прежней Влады.

Мысль, что он делает что-то отвратительное, билась в голове, но его собственные губы уже делались неподвластными мыслям…

— Степа… — лежа на его плече, потом тихо сказала Влада. — Я совершила страшную ошибку, но ведь ее можно исправить, правда?

Исправить было нельзя, но отвечать ему было лень.

Больше она ничего не говорила, она знала, когда нужно помолчать.

— Ты не знаешь, кому Егор говорил, что сюда поедет? — неожиданно спросил Дробышев.

Сказать, что ему хотелось найти убийцу Егора, было бы большой неправдой. Ему, в общем-то, было на это наплевать. Просто глаза у соседки Татьяны горели, когда она болталась по двору, и это было очень забавно.

— Понятия не имею.

Владе не понравилось, что он об этом заговорил. Ей хотелось, чтобы он сказал, как ему с ней хорошо, и как он рад, что они вновь вместе, или еще какую-нибудь глупую ерунду, которую хочется слушать бесконечно.

— Он мне сказал, что должен заехать к Инне. А я решила поехать сразу в ресторан. — Она подняла голову с его плеча, легла на подушку. — В понедельник похороны. Ты пойдешь?

— Нет.

С какой стати он должен туда идти? Егор никогда не был ему другом, и они пересекались всего пару раз в год, случайно. А после женитьбы Егора виделись и того меньше.

— Поужинать не хочешь? — предложила Влада. — Можно в какой-нибудь ресторанчик съездить.

— Нет.

Дробышева потянуло в сон, он несколько раз резко выдохнул. Читал, что это помогает прогнать сонливость.

Влада поцеловала его в плечо, поднялась. В ванной зашумела вода.

Все-таки странно, что Егора убили у подъезда тетки. Не самое лучшее место для дерзкого убийства. Сам бы он скорее выбрал либо совсем безлюдное место, либо, наоборот, слишком людное, поскольку проще всего затеряться в толпе.

Вода в ванной стихла. Появилась Влада, оделась, присела на кровать рядом с ним.

— Я пойду?

Он не ответил. Почему-то ему было трудно говорить. Дробышев взял ее руку, поцеловал пальцы. Целовать ему не хотелось, но, наверное, так полагается.

Она помедлила немного, но он молчал, и Влада тяжело поднялась.

— Пока.

— Пока, — сказал Дробышев.

Дверь за ней захлопнулась. Он нехотя встал, подошел к двери запереть замок. Рядом зашумел лифт, стих. Ничья дверь на этаже не хлопнула. Влада приезжала не к Инне. Влада приезжала к нему.

Татьяна уверенно бродила по правой части двора, как будто была твердо уверена, что убийца возник оттуда. Почему? Полицейские в понедельник ничего об этом не говорили, он терся возле них дольше соседки.

Дробышев включил старый стационарный компьютер, который давно собирался выбросить. Выбрасывать прекрасно работающий комп рука не поднималась, и железный ящик продолжал пылиться под столом, а экран с клавиатурой продолжали занимать значительную часть поверхности стола.

Архив Максима Ильича Дробышев изучал до поздней ночи, прекрасно понимая, что на полное изучение могут уйти годы. Компромат был на тысячи людей, и самый разнообразный. От тайной порнушки до номеров банковских счетов.

Инна сказала, что Егор переписал архив… За такие сведения, пожалуй, можно и грохнуть у подъезда. Впрочем, грохнуть могли только в одном случае — если Егор решил как-то воспользоваться архивом.

На то, чтобы кого-то шантажировать, Егор решиться не мог, не идиот. Имена в архиве фигурировали такие, к которым запросто не приблизишься. Значит?.. Кто-то узнал, что у Егора есть опасный компромат?

Впрочем, в архиве фигурировали и другие фамилии, попроще, о которых Дробышев даже не слышал.

Дробышев потер глаза, посмотрел на часы — первый час.

Спать не хотелось, но он выключил компьютер и лег в постель. Подушка слабо пахла Владой, и он ее перевернул.

20 марта, воскресенье