Белая невеста, черная вдова

Он сегодня весь день тяжело вздыхал, потому что не видеть Таню было ужасно.

Хорошо бы взять отпуск и уехать куда-нибудь, где, кроме них двоих, никого не будет. Или просто просидеть весь отпуск дома, выходя только погулять или в магазин.

В подъезде раньше жила пара — муж и жена. Они оба не работали, где-то сдавали квартиру, на это жили и всегда были вместе, много гуляли. Маму очень возмущало, что не старые еще люди сидят дома, без дела. Сейчас Дробышев тоже хотел не работать и совсем не расставаться с Таней.

Тебе это быстро надоест, наверняка сказала бы она. Мне никогда не надоест, возразил бы он.

Ему не надоест. Рядом с Таней ему уютно и спокойно, как было только когда-то в детстве рядом с бабушкой.

Он слишком долго жил без любви и не понимал, что это была и не жизнь вовсе. Жить он начал только сейчас.

Дробышев опять вздохнул и позвонил в дверь к Инне Ильиничне.

До прихода журналиста время еще оставалось. Дробышев удобно расположился в кресле, хозяйка напротив.

В каком-то детективе Дробышев читал, что нужно обязательно составить план допроса, чтобы ничего не упустить. Никакой план у него в голове не складывался, у Инны, как выяснилось, тоже, и до прихода журналиста они просто проговорили ни о чем.

Журналист оказался мужчиной чуть за сорок, худощавым, веселым и удивительно молодо выглядевшим. Дробышев сначала решил, что перед ним недавний выпускник вуза, только потом заметил седину в светлых волосах и морщины вокруг глаз.

— Александр, — представился он, с любопытством глядя на Дробышева.

Как выяснилось, Александр Журавлев Егора знал. Пересекались, объяснил он, переводя взгляд с Инны на Дробышева. Однако категорически отрицал, что Егор передавал ему какие-либо материалы. Егор о них даже не заикался, и вообще виделись они в последний раз почти год назад.

— Посмотреть, что за тайны такие у вас имеются, — имея в виду сведения из архива Максима Ильича, спросил журналист, — вы, конечно, не позволите?

— Конечно, позволю, — улыбнулась Инна Ильинична.

Дробышев, ориентирующийся в электронной технике лучше соседки, быстро нашел все, что было связано с несчастным схваченным за руку мэром, Александр на некоторое время застыл над ноутбуком.

Наконец, откинулся на стуле, побарабанил пальцами по столешнице.

— Перепишите, если вам интересно, — милостиво разрешила хозяйка.

Журналисту оказалось интересно, Дробышев отправил файлы на продиктованный электронный адрес.

— Почему вы связали убийство вашего племянника с этим компроматом? — помолчав, спросил журналист, когда Дробышев, наконец, захлопнул ноутбук. — Вы ведь связали эти события, да?

— А с чем еще-то связывать? — недовольно буркнул Дробышев. — В упор из пистолета рядом с домом тети…

— Сейчас из-за компромата не убивают, — твердо заявил журналист. — Смысла нет. Нет никакой гарантии, что информация не продублирована. Это не секретные чертежи времен Второй мировой.

Инна резко отвернулась к стене, и журналист быстро сказал:

— Простите.

— А из-за чего убивают? — хмуро поинтересовался Дробышев.

— Из-за денег, — объяснил Александр. — Убивают всегда из-за денег. Почти всегда, в девяносто девяти случаях из ста.

— Деньги могут быть связаны с компроматом, — мягко предположила Инна Ильинична.

Журналист развел руками — все может быть.

Разговор практически ничего не дал. Дробышеву стало жалко потраченного времени и захотелось вернуться на работу, к не желавшей включаться установке.

Журналист распрощался, Инна заперла за ним дверь. Дробышев подошел к окну, посмотрел на грязный после зимы двор.

Александр появился из-под козырька подъезда, подошел к припаркованной рядом машине, уехал.

Марку разглядеть было невозможно, но точно не «Жигули». А цвет просматривался хорошо, журналист уехал на коричневой машине.

Вообще-то, Влада не любила никого приглашать домой, предпочитала встречаться в кафе. Психолог бы, наверное, объяснил, что она боится вторжения в личное пространство. Влада ничего не боялась, просто после любого чужого человека хотелось взять тряпку и протереть всю квартиру, включая дверные ручки. Наверняка давали знать себя какие-нибудь комплексы, но эти комплексы Владе не мешали, и она с ними не боролась.

Сиделку звать в кафе было невозможно, девка наверняка начнет переживать, что Влада за нее платит, бояться выпить лишний глоток кофе, а Владе было необходимо, чтобы сиделка чувствовала себя свободно и информацией делилась охотно. Пришлось звать домой.

Господи, какой ерундой она занимается! Ясно же, что у Людки с Егором никаких дел быть не могло, а о том, чтобы она стала в него стрелять, и говорить нечего. Но с сиделкой встретиться все-таки стоило, тем более что особых усилий Владе для этого прилагать не пришлось.

Наверное, она задремала, потому что звонок в дверь прозвучал резко и неприятно громко. Влада посмотрела в глазок. Ничего опасного за дверью не было, а Владе отчего-то стало страшно.