Белая невеста, черная вдова

— Ты что-нибудь нашла? — с тоской глядя вслед соседке, спросил Степа.

Влада достала из сумки денежную расписку и отдала ему.

Он с минуту повертел расписку в руках и уставился прямо перед собой.

— Откуда ты знал, что у Егора на Илью что-то есть? — вздохнула Влада.

— У его жены коричневый «Опель».

— Что?! — ахнула она. — Откуда?..

— Машина, которая около тебя крутилась, могла быть «Опелем»?

— Могла.

— Я за ними проследил, — опять вздохнул он. — За Ильей и его женой.

— Степочка! — помолчав, проговорила Влада. Голос у нее дрогнул, и даже подступили слезы. — Я так тебе благодарна! Значит, ты все-таки обо мне думаешь?..

Влада не знала, стоит ли потянуться к нему и обнять, и осталась сидеть на месте.

— Я тебе так благодарна! — искренне повторила она. — Всем остальным на меня просто наплевать. Я только теперь поняла, что такое настоящее одиночество.

— Влада, с этим можно звонить в полицию, — сказал Степан с хмурым видом.

Ей захотелось расплакаться. Она не врала про одиночество, ей действительно хотелось, чтобы он о ней думал. И быть уверенной, что на него всегда можно положиться.

— С чем с этим? — грустно усмехнулась она. — С тем, что мне показалось, будто меня преследовал коричневый «Опель»?

— Так тебя преследовала машина, или нет?

— Не знаю, — честно ответила Влада. — Я теперь уже ничего не знаю.

Она сказала правду, и он сразу еще больше посерьезнел.

— Залезли в твою квартиру. Залезли в квартиру Инны…

— Перестань, — перебила Влада. — То ли залезли, то ли нет. То ли была машина, то ли не было.

Ей хотелось немедленно заняться квартирой, которую Егор снимал для любовницы. Она устала думать про то страшное, что происходит рядом с ней.

Степан нахмурился, но уговаривать не стал.

— Ладно, Степа, ты иди, — отпустила его Влада.

— Подожди. — Он приоткрыл дверь, но замер. — Что ты знаешь про жену Ильи?

— Я плохо ее знаю.

Она терпеть не могла Людку, и та платила Владе тем же. Чего стоит хотя бы недавняя встреча! Людка смотрела на Владу с откровенной ненавистью.

— «Опель» — ее машина. Попробуй узнать о ней все, что можешь. У вас есть общие знакомые?

— Есть, — кивнула Влада.

— Постарайся узнать.

— Ладно.

Он хлопнул дверью. Влада тронула машину, а дома сразу села в кресло и долго перечитывала договор о найме жилья. Потом заставила себя подняться и поужинать. Мучила мысль о том, что со Степой никак не получается, и мысль о коричневом «Опеле» тревожила, но Влада постаралась неприятным мыслям не предаваться.

День выдался ужасный. Умерли двое больных: совсем старый мужчина, поступивший с инфарктом несколько дней назад, и женщина пятидесяти лет, которой стало плохо в метро. Женщина несколько раз спрашивала у Тани: «Я не умру?», и Таня заверяла, что все будет хорошо.

Настроение было настолько отвратительным, что даже присутствие красавицы Влады у въезда во двор не смогло сильно его испортить.

Выпью снотворного, решила Таня. Снотворного, как и все врачи, она старалась избегать, но сегодня был как раз тот случай, когда запрет можно проигнорировать.

В дверь позвонили, когда она шла с таблеткой на кухню. В глазок Таня не посмотрела, но появлению соседа почему-то не удивилась.

Степан стоял у приоткрытой двери и молчал, и тогда Таня, как дура, сказала:

— Добрый вечер.

Он тяжело вздохнул, сжал губы, опять вздохнул, и она не сразу поняла то, что услышала:

— Мне нужна одна ты.

Господи, какое ей дело, кто ему нужен! Вот ей нужно, чтобы ее все оставили в покое! Впрочем, никто и не стремится нарушать ее покой.

Кроме Степана.

Она хотела что-то ответить, но он шагнул к ней, и она сразу очутилась у его груди. Щека оказалась прижатой к холодной куртке, а прямо перед глазами виднелся подбородок с едва заметной щетиной, отросшей за день.

А еще она сразу поняла все, что он хотел сказать. Что что-то действительно связало их, еще почти незнакомых. Связало сразу и прочно. Что ему было хорошо рядом с ней, и он все время о ней думал, даже когда ему казалось, что он думает о чем-то совсем постороннем. Что в ресторане, когда они пили темное пиво, ему нравилось на нее смотреть и не хотелось с ней расставаться. И потом не хотелось расставаться. Ему давно казалось, что лучше, чем быть одному, не бывает, но теперь ему не хочется быть одному. Ему хочется быть рядом с ней. Только рядом с ней ему по-настоящему хорошо, а без нее скучно и пусто.

Это произошло помимо его воли, это было странно и удивительно, но возвратиться к привычному комфортному одиночеству уже невозможно. Он просто не сможет.

Таня опять хотела что-то сказать, но его губы, сухие и обветренные, уже не давали ей ничего говорить, и она знала, что он тоже все понимает. Он понимает, что она все время о нем думает. Что такой невидимой и сильной связи, как с ним, у нее ни с кем не было, даже с Юрой. Это что-то фатальное, но очень правильное. Она всю жизнь этого ждала, только не знала об этом.

Такое никогда ни с кем не происходило, только с ними двумя.

На улице несильно прогрохотало. Таня сначала не поняла, что это за звук, а потом вспомнила, что вечером обещали грозу.

Вскоре пошел сильный дождь, барабанил по карнизу, потоками лился по стеклу.