Белая пешка

Я щелкаю по Facebook и просматриваю её новости. Я смотрю её фотки и удостоверяюсь, что Тэлон их не залайкал, а затем иду на кухню и ставлю в раковину несколько тарелок со столешницы. Я чищу зубы, а мой телефон звенит с сообщением от Эми. Я даже не читаю его. Я удаляю его вместе с её номером, поскольку люблю Марису. Я удаляю номер Саманты из моего телефона, и всех тех других девочек. Я покончил с этой игрой. Мариса помогла мне обмануть систему и достичь 140 места в USA Today. Конечно, мне не следовало этого делать, но всё же она помогла мне. Она стояла рядом со мной, когда каждый ненавидел меня, когда они говорили ужасные (главным образом правдивые) вещи обо мне. Она великолепна, умна и делает невероятный минет. Я могу сделать это. Я могу...

Я отвечаю на все кокетливые сообщения настолько профессионально, насколько только могу. «Я сделаю всё, что угодно, чтобы трахнуться с тобой». Удаляю это. «Ты такой горячий». Спасибо. Благодарю. Вставляю эмоджи с ручками . Я признателен за поддержку.

Посмотрим — я смогу это сделать.

Мой дверной звонок звенит, и Кобейн сходит сума, лая и прыгая вокруг, его хвост виляет.

— Не заперто, — кричу я, продолжая удалять сообщение за сообщением, и блокирую небольшое количество девочек, с которыми мне не надо иметь ничего общего, поскольку я, бл*дь, люблю Марису!

Петли двери скрипят, и Кобейн срывается на бег, его когти стучат по древесине.

— Привет, приятель, — говорит Мариса.

Я слышу, как закрывается дверь, и следующая вещь, которую я понимаю, она наклоняется и целует меня. Она пахнет такой чистотой с ароматом ванили и лайма.

— Привет, великолепная, — говорю я, улыбаясь ей.

— Много слов напечатал сегодня?

— Не-а, на самом деле нет. Примерно около трёх тысяч.

— О, неплохо, — она дарит мне быстрый поцелуй. — Ох, эта штука с книжным малышом, что ты посоветовал мне сделать, действительно сработала. Я неплохо устроилась на 60 месте в Kindlestore, пока мы разговариваем.

— Превосходно, — я дарю ей быстрый поцелуй. — Эта книга крутая. Могу поспорить, она продолжит подниматься, как только люди поймут, насколько она удивительная.

— Ты, правда, думаешь, что она хороша?

— Женщина, это эпическое дерьмо.

Усмехаясь, она садится рядом со мной, и я замечаю, что у неё крошечный синий мешочек в руке.

— Что это? — спрашиваю я, кладя телефон на кофейный столик.

— О… ух, ладно. Это сюрприз, — она неловко пихает мешочек мне в руки, а затем начинает жевать свою губу.

Я вытаскиваю белую бумажку — сложенную страницу из книги.

— Ох, детка, — произношу я, — …ты не должна...

И у меня перехватывает дыхание, сплющивая каждую каплю крови в моём сердце до тех пор, пока у меня всё не расплывается перед глазами. Как только я втягиваю воздух, сердце стучит так сильно, что меня всего омывает головокружительным жаром. Я опять глазею на заголовок: «Что Ждать, когда Вы в Положении».

— Они, ух… они сказали, что и мужчине было бы не плохо это прочитать, — прошептала она. — Сюрприз…

Они говорят, что прежде чем вы умрёте, вся ваша жизнь промелькнёт у вас перед глазами как вспышка, ну, в общем, я думаю, что у меня только что был тот самый момент. Я увидел свою свободу, мои ленивые субботы, дни моей охоты — всё это было спущено в дерьмовый сортир. Я уставился на Марису, и нехорошее подозрение поглощает меня.

— Я… ухх... ничего себе, я… эээ... — Боже, я наконец-то кого-то обрюхатил? Ублюдок. — Я имею в виду, — я сглатываю, пока холодный пот выступает на лбу. — Я имею в виду, я думал, что ты не хочешь… — качаю головой. Я люблю её. Я только что сказал это себе. Это прекрасно... Я снова сглатываю и прочищаю почему-то сжавшееся горло. — Ты хочешь оставить его, да?

И от этого комментария её лицо морщится, слёзы наполняют глаза, и она опускает подбородок к груди. Дерьмо. Я — мудак.

— Эй, эй, — я тянусь и хватаю её, притягивая к своей груди. — Прости, просто я не ожидал этого, ты знаешь, я… эээ… это будет прекрасно, детка, — я пропускаю руку через её волосы и целую в шею, крепко обнимая, даже если я и хочу подпрыгнуть и выбежать через грёбаную дверь, крича и вопя.

— Ты не злишься, правда? — спрашивает она, пряча лицо на моем плече. — Я не знала, как рассказать тебе.

— Я не могу злиться, — вздыхаю я. — Я имею в виду, дерьмо, я — тот, от кого ты залетела.

Она фыркает несколько раз, прежде чем отстраняется и смотрит вниз на колени. Дерьмо, только что это стало реальным. Я провожу руками по своему лицу, неспособный удержать взгляд вдали от её живота. Секс делает детей, будьте уверены. Я имею в виду, всё могло бы быть ещё хуже. Это мог бы быть герпес или ВИЧ, или что-то подобное. Младенец всего лишь маленький человечек, который какает и ест, и требует всего вашего внимания и всех ваших денег.

— Всё будет прекрасно, — снова произношу я. — Чёрт возьми, ещё один охренительный писатель, да? — смеюсь я. На ее лице проступает облегчение. А затем наступает чужеродная, неуклюжая тишина. Мгновение мы смотрим друг на друга, задаваясь вопросом, что же, бл*дь, происходит в мозгу другого.