Белая радуга

– Инна была в машине вместе с родителями. В той, которая разбилась, – без всякого выражения ответила девушка. Эдик тихо чертыхнулся – к этому он не был готов. А Элла продолжала: – На первый вопрос я вообще-то собиралась тебе солгать. Еще раньше, если бы ты меня как-нибудь разоблачил. Я могла сказать, что хотела работать где-то вне контроля нашего Кинебомбы, ведь в гимназии и так уже была Соня. Могла объяснить все тоской по сестре и попыткой вообразить, играя ее роль, будто Инка жива и здорова. Но я не хочу больше хитрить, вечно изворачиваться. Я скажу тебе правду.

– Давай, – с некоторой опаской поддержал Редкий.

– В «Белой радуге» я работала по заданию Института. И с их же ведома помогала вам в «Апофетах».

– Погоди, какого еще института? – опешил Редкий. Он сам не знал, что надеялся услышать, но уж явно не это. Мелькнула даже мысль, что при пожаре пострадали не только руки Эллы.

– Трудно объяснить все разом. Начать с Института или с меня и Инны?

– Да как тебе хочется!

– Мне не хочется вообще, – хмыкнула Котенок. – Но отступать некуда. Так что начну с нас. Дело в том, что, когда мы с Инной в один день и час появились на свет, это принесло очень мало радости окружающим. Скорее ужас и панику, особенно нашим родителям. У нас с сестрой на двоих было две головы и четыре руки, а также всего две ноги и общее тело ниже пояса. В общем, мы родились сиамскими близнецами.

Эдик поперхнулся воздухом и долго кашлял. Элла продолжила:

– Понятное дело, с первого же дня отец и мама начали искать клинику, где нам сделали бы операцию по разъединению. В конце концов, прецеденты уже были. Ездили на консультации, обращались к заграничным медикам, посылали им наши медицинские документы. Но везде отвечали одно и то же: операция тяжелая, обе девочки едва ли выживут, удача, если хоть одна. И даже при наилучшем исходе все равно обе останутся глубокими инвалидами. А потом вдруг к отцу обратился человек, который сам предложил ему операцию и последующую реабилитацию. И пообещал, что мы с сестрой станем полноценными самостоятельными людьми.

Разумеется, отец не поверил, даже разговаривать поначалу отказывался. Но человек предложил ему самому посетить клинику при Институте и убедиться в возможностях их сотрудников. Сначала папа сходил вроде как на экскурсию, потом маму отправил. А после уже нас – на лечение. Нас с Инной удачно разъединили, а потом мы еще полтора года провели в Институте. Операция за операцией нам восстанавливали внутренние органы, пришивали недостающие части тела. Там же мы сделали первые шаги, а потом начали бегать и шалить, как любые обычные дети. До трех лет мы с сестрой даже не подозревали, что существует мир вне Института. Родители к тому времени оба работали там же и нарадоваться не могли, что так сложилось. Там мы и жили, прежняя квартира была продана еще раньше ради нашего лечения. Только когда стало ясно, что нам пора осваивать окружающий мир, Институт помог родителям купить новую жилплощадь в этом городе. Но они продолжали там работать, а нас постоянно водили на обследования лет примерно до десяти.

– Погоди, значит, этот Институт в нашем городе? – перебил Редкий. – А почему я ничего о нем не слышал?

– Да, в этом городе, – кивнула Котенок. – Территория вокруг него закрыта, вход строго по пропускам. Но, в общем, это не какое-то тайное заведение, у Института есть все необходимая документация, там бывают проверяющие. Правда, подозреваю, лишь в наземных его этажах. По бумагам он значится как какой-то НИИ, но настоящее название – Институт 303.

– Порядковый номер? Или эти цифры значат что-то другое?

– Порядковый код, точнее. Потому что подобные ему организации разбросаны по всему миру, чаще всего – по маленьким городкам. В каждом ведутся свои разработки, но при этом осуществляется постоянный обмен опытом, над перспективными проектами работают все вместе. Деятельность свою они по понятным причинам не афишируют. Хотя бы потому, что страждущие снесли бы ворота и взяли Институт в осаду, если бы знали, как далеко их возможности обогнали даже самую передовую легальную медицину.

– Но вашей семье они сами предложили помощь, – сказал Эдуард. – Почему? У твоих родителей оказались нужные им профессии?

Элла покачала головой, перевязанными руками отвела от лица мешавшие ей волосы: