Белая сирень

Ольга стиснула зубы и села за стол, исподлобья наблюдая за хозяином квартиры. Лаврик, поняв её молчание по-своему, поставил второй стакан, налил. Без лишних слов опрокинул в себя жидкость. Ольга смотрела на то, как поднимается и опускается его кадык, а на щеках проявляются красные пятна. Зажмурившись, старик крякнул и аккуратно поставил стакан на стол.

– Нужно закусывать, – девушка дотянулась до плиты и выключила газ.

Пожевав губами, мужчина почесал седую щетину в том месте, где раньше росли густые представительские усы.

– Уж я как-нибудь сам разберусь.

– Прости, – Ольга водила по столу ребром ладони, собирая невидимые крошки. – Мне очень нужно с кем-нибудь поговорить, – она покачала головой, подбирая слова. – Что-то происходит. Я не понимаю, что именно, но хочу в этом разобраться. Даже не знаю, как начать. Мне кажется, что вчера кто-то хотел проникнуть в мою квартиру.

– Ты же в мою вошла? – насмешливо возразил Лаврик и плеснул в свой стакан ещё немного водки. Вытащил из пакета остатки вчерашнего батона.

– Ещё раз, прости! – Ольга отвернулась и двумя пальцами потёрла веки. – На моей кровати дохлая крыса, кто-то пытается напугать меня и дышит под дверью. Может быть, у него есть ключи. Мне страшно. Мне всё время страшно, где бы я ни была. Тётя Валя умерла, а я ничего не знала и ничего не сделала, чтобы… как-то… помочь ей…

– С чего ты решила, что ей нужна была твоя помощь? – старик усмехнулся. – Валентина ни в ком не нуждалась, и уж тем более в тебе. Разве что… – Лаврик медленно жевал батон. Белые крошки скапливались в уголках его рта, падали на колени и на пол. – У твоей тётки была одна страсть.

– Я знаю, – Ольга пожала плечами. Страсть Валентины к деньгам и накопительству была ей известна и никогда не удивляла.

– Может, ты и знаешь, да не всё. Полюбовник у неё был. Молодой. Вот ради него она и старалась. И понимала ведь, что не нужна ему, да видно, ничего поделать с собой не могла. Или не хотела, – старик поднял стакан и, морщась, выпил.

– Надо же… – только и смогла сказать Ольга. – Никогда бы не подумала! – помолчав, осторожно спросила, – кто в ресторане остался?

– В ресторане? – брови старика приподнялись. – Так ресторана нет уже давно. Хозяин продал его. Через год, как ты сбежала.

– П-продал? – девушка заелозила на табуретке, чувствуя, как сначала зачесалась спина, а за ней руки и лицо. Она нервно провела по коже запястья ногтями, оставляя белые полосы. – Почему продал?

– Кто ж его знает. Он и лесопилку продал. Говорят, за границу уехал, живёт там себе припеваючи. А что ж не жить, коли деньги есть. Уж, поди, накопил, на десять жизней хватит. Нас-то всех повыгоняли. Мне что, я привыкший. Да и немного надо… С Валькой я и не виделся после. Слыхал, что одна живёт, а что да как не знаю.

– Марина погибла, – Ольга внимательно смотрела на Лаврика.

Старик покивал, но ничего не ответил.

– Ты же общался с ней, после того как… – Ольга торопилась. Она заметила, что глаза Лаврика уже стало заволакивать пьяной дымкой.

– Я? – старик, кажется, снова удивился. – Не помню. Или помню?

– Ну же! Вспоминай! – Оля еле сдерживалась, чтобы не схватить Лаврика за грудки. – Когда ты видел Марину? Ты говорил с ней? Она что-нибудь рассказывала тебе?

– Дык… Может и заходила как-то. А когда, зачем…

– Господи, – Ольгу трясло, – как же можно так пить?! Тут такое творится, в вы пьёте и веселитесь! Я хочу знать правду! – она вскочила. – Но я её среди вас не найду! Может, и мне тоже запить вместе с вами?! – девушка схватила стакан и поднесла к губам, но Лаврик неожиданно крепко вцепился в её руку. Стремительно приблизив к ней лицо, он впился в неё отрезвевшим взглядом.

– Правды хочешь? – хрипло заговорил он. – Хочешь узнать, почему я пью?! Собирайся. Пошли.

Ничего не понимая, Ольга поднялась вслед за стариком. Платон уже топтался на пороге. Ольга только успела поднять с пола свою сумочку, когда Лаврик уже спускался по ступеням к выходу из подъезда.

На лавочке сидели две женщины, одну из которых Ольга встретила накануне в магазине. Смерив девушку презрительным взглядом, женщина что-то зашептала соседке, и Ольге не пришлось долго соображать, какие мысли могли посетить голову пенсионерки. Она видела себя утром в зеркале, и увиденное ей самой не нравилось. Поздоровавшись, она поспешила за Лавриком, походка которого в этот раз была гораздо твёрже и увереннее.

Через пятнадцать минут стало понятно, что они вышли за пределы жилого сектора и направляются в сторону старых песчаных карьеров, оставшихся ещё с советских времён. Ольга ни разу не была на них в детстве, но знала, что летом её школьные друзья проводили там дни напролёт, собираясь дружными ватагами и играя в войнушку. По весне снег таял и скапливался в широких песчаных котлованах, высыхая полностью только к концу июня. А если первый месяц лета не радовал палящим солнцем, то и в июле можно было в своё удовольствие мочить ноги и, лёжа на песке, воображать себя на черноморском пляже.