Белая сирень

Они перешли некогда широкий тракт, вдоль заросший борщевиком. Полотно дороги давно не страдало от глубоких рытвин и следов, оставленных тяжёлыми самосвалами. Высокие, похожие на горы, песчаные валуны сейчас расползлись, и тонкие ростки молодой зелени, поднимаясь с земли, уже пробивались сквозь плотные залежи песка. Платон бежал впереди, периодически оборачиваясь и проверяя хозяина и Ольгу. Утреннее солнце грело всё настойчивее, и Оля чувствовала, как влажнеют её плечи и шея под свитером. Ей хотелось остановиться и сказать, нет, лучше крикнуть Лаврику, что он старый алкоголик и может делать что хочет – пить, валяться пьяным в городских кустах, гулять в заброшенных карьерах. Рационального объяснения Ольге он всё равно дать не в состоянии. Этот молчаливый сосредоточенный марш-бросок окончательно вымотал её. Голова кружилась, уши закладывало, в горле застрял тошнотворный комок, и как она ни старалась, не могла его выкашлять. Когда старик стал подниматься на валун, Ольга застонала и, согнувшись, упёрлась руками в колени. Платон, уже забравшись на вершину, вернулся, подбежал к ней и закружил рядом, пока девушка не пошла дальше. Оля поднималась наверх, хватаясь за чахлые кустики, стараясь не упасть. Но слежавшийся песок под ногами был крепок и несмотря на то, что тонкие струйки его, словно ручейки, бежали из-под ног, ни на сантиметр не продавился под стопой девушки.

– Можно было бы обойти, но это дольше, – старик остановился на вершине, и Оля, тяжело дыша, встала рядом. Платон лишь на секунду замер у ног Лаврика, затем потрусил вниз. Ольга оглядела огромную территорию карьера. С натяжкой, но можно было бы назвать простирающийся пейзаж пустыней, если бы не зелёные островки между песчаными дюнами. Раньше, наверное, так и было.

– Это то, что ты хотел мне показать? – Оля облизала пересохшие губы.

– Нам надо спуститься, – старик махнул рукой чуть правее, – вон к той расщелине.

– Ладно, – Ольга, не дожидаясь Лаврика, стала спускаться первой. Вся одежда её покрылась желтоватой пылью, эта же пыль осела на лице, скрипела на зубах, зудела в порах вспотевшей кожи.

Пёс подбежал к небольшой ложбине, заполненной водой, и стал жадно пить, фыркая и тряся ушами. Девушка опустилась на колени, смочив руки, обтёрла лицо. Дно просвечивало, и Ольге страшно захотелось окунуть свою голову в эту нагретую солнцем, стоячую воду. Лаврик остановился на полпути к расщелине. Он не двигался, и девушка заметила, как опять мелко-мелко дрожат его руки.

– Что дальше? – Оля поднялась и, отряхнув джинсы, посмотрела на голубое, без единого облачка, небо.

Лаврик вытянул руку и пальцем указал на расщелину. Девушка подтянула пояс джинсов и направилась в указанном направлении. Платон поднял голову, зарычал. Ольга удивлённо оглянулась, но останавливаться не стала.

Разлом у основания насыпи был высотой около полутора метров. Ольге пришлось приложить некоторое усилие, чтобы подняться к его вершине и заглянуть внутрь. Платон, до этого следивший за ней с небольшого расстояния, полез следом, и Оля слышала, как он цепляется когтями за дёрн. Балансируя на краю, придерживаясь за песчаный отвес, она заглянула внутрь. Расщелина сужалась книзу, но дно её было не конусообразным, а достаточно ровным, как если бы это был пенал или узкая коробка. Солнечный свет внутрь практически не попадал, но Оля и так смогла всё спокойно рассмотреть.

Она крикнула Лаврику:

– Здесь ничего нет!

Лаврик недоверчиво смотрел на неё. Спохватившись, рысью кинулся к Ольге. Ему было достаточно подняться всего лишь на несколько шагов, чтобы заглянуть внутрь. Платон оставил их вдвоём и, спустившись, бегал по площадке, обнюхивая чахлые растения.

– Где же она? – одними губами спросил старик.

– Кто? – так же шёпотом спросила Ольга. Она глядела на Лаврика широко раскрытыми глазами, словно искала в нём признаки безумия. – Кто здесь должен быть?

– Девушка…в…в…красном платье…

Оля выпрямилась и прижалась спиной к песчанику.

Лаврик совсем сник, сгорбился.

– Серьёзно? Девушка? И когда ты нашёл её?

Лаврик почесал затылок, силясь вспомнить:

– До Пасхи ещё.

– Может, тебе показалось? – Оля с жалостью и надеждой глядела на старика. – Привиделось?

– Нет, можешь у Платона спросить. Это он её учуял…

– Ты был пьян? – скорее утвердительно заметила девушка.

Старик ещё сильнее стал скрести голову.

– Ну не настолько же…

– И, что же ты сделал? Пошёл в милицию?

– Был, – Лаврик достал из кармана грязный платок и обтёр им лицо и шею. – Меня там заперли. Сутки отсыпался.

– Ты хочешь сказать, что тебе не поверили, так? А ты сам-то себе веришь?

Старик виновато отвёл глаза.

Девушка, немного подумав, спустилась на дно расщелины. Оглядевшись, подняла лицо к Лаврику и недоверчиво спросила:

– Ты хорошо запомнил, как она выглядела?

Старик неуверенно кивнул и, вытянув тонкую шею, снова заглянул в провал.