Белая сирень

Они вошли в цех за пять минут до того, как двое работяг втащили внутрь вазоны с цветами и установили их на полу у окна. Швеи из переднего ряда стали переглядываться и смеяться. Женщина в очках оказалась мастером. Шикнув на швей, она пошла вдоль рядов, старательно запинывая обрывки ниток под рабочие столы. Оля мельком взглянула на стенд с фотографиями изделий комбината. Ничего сверхъестественного – домашняя одежда, платья и сарафаны из недорогого трикотажа. Пожалуй, мысль о том, чтобы задержаться на швейке, была не так глупа. Можно было бы узнать больше о тех девушках, что работали здесь и пропали. Она выручит Бульку, а та расскажет о них то, что знает. Вон как нервничает, того и гляди, выпрыгнет в окно.

Первым в цех вошёл оператор с телевидения. Оля узнала его по цветастой рубашке. Он пятился задом на полусогнутых ногах, привычно разместив камеру на плече. Большая группа людей в костюмах и при галстуках появилась вслед за ним.

Высокая блондинка в пиджаке стального цвета и с пышным жабо на блузке величественно кивала, пока суетливый невысокий мужчина что-то негромко говорил в её сторону. Ольга пропустила вперёд Таню и мастера, оставшись за их спинами. Блондинка подошла к одной из работниц, склонилась над машинкой, отчего швее пришлось податься назад. В это момент защёлкали фотоаппараты в руках чиновников.

– Маржанская! – ахнула Булька.

«Тищенко!» – побледнела Оля, заметив Германа.

Он остался в дверях. Просто стоял и смотрел на Олю. В его глазах не было удивления, только злость и твёрдая решимость.

Кажется, что-то произошло в этот момент. Все устремились к Маржанской. Даже оператор, расталкивая свиту, попытался влезть между сгрудившимися вокруг Регины людей. Причина стала понятна, когда Маржанская, стуча каблуками, подошла к окну. Кусок её кружевного жабо висел бесформенным лоскутом вдоль застёжки.

– Ой, как неудобно получилось! Зацепилась за нитедержатель… – мастер заломила руки. – Сейчас наши девочки всё заштопают!

Регина зыркнула из-под густо накрашенных ресниц, но промолчала, поджав губы.

– Это же Баленсиага,– тихо произнесла Оля, – ручная работа.

Регина взмахнула ресницами.

– Вы кто?

–Технолог, – мастер подошла ближе, – на испытательном сроке. Вы не смотрите, что молодая, знающий человек.

– Я вижу, – губы Маржанской тронула улыбка. – Сможете исправить?

– Думаю, да.

– Поезжайте сейчас с нами. Вас отвезут, – Регина поискала кого-то глазами, но подошёл Герман.

– Позвольте мне сделать это для вас?

Регина повела плечами, но согласилась, коротко кивнув.

Все гости во главе с Маржанской двинулись к выходу. Последними семенили Булька с мастером.

– Жду тебя внизу! – негромко произнёс Герман, склонившись к Оле. Голос его звучал почти нежно.

21

Чудов, восемь лет назад

– Я видела, как они целовались! – произнесла Оля шепотом и тут же прикусила губу.

Ирочка промолчала, но по её напряжённой спине было заметно, что говорить на эту тему ей не очень хочется.

– Неужели она его любит? – не унималась Оля. – Разве можно любить такого?

– Мала ты ещё рассуждать на подобные темы, – не выдержала Ира и тут же продолжила, – всяких любят, уж поверь. Мой бывший муж, например, – она задумалась, подбирая слова, но потом просто махнула рукой.

Самое время было рассказать Ирочке о случившемся, но перед Олиными глазами ещё стояла картина поцелуя Марины и Морозова в кабинете тётки.

– Почему он на ней не женится?

– А зачем? – усмехнулась Ира.

– Марина красивая! – Оля пожала плечами. – Вон, сколько всяких за ней ухаживают. И смотрят вот такими глазами! – Оля распахнула ресницы как можно шире и скосила зрачки к переносице.

Ирочкины губы тронула улыбка.

– Дурочка ты ещё. Дай бог тебе любви взаимной, а не такой, которую я знаю. Наизнанку вывернешься, с живой себя кожу сдерёшь, а если не любят, то и толку от твоих страданий нет. Не все могут любить. Кто-то поиграет, да и выбросит.

– А может это Маринка с ним играет? – Оле почему-то хотелось верить, что это действительно так.

Ира покачала головой.

– Нет, не думаю. Я Марину давно знаю. Мать у неё пьющая да гулящая была. По молодости тоже мужиков красотой приманивала. Маринка вечно полуголодная бегала. Но как мать – не скурвилась. – Ирочка вздохнула. – Морозов её заметил, на работу взял. Ну и, наверное… Не знаю, не будем больше об этом.

Морозов уехал после обеда. Его подручный вынес из кабинета несколько папок с бумагами, и в ресторане воцарилась странная напряжённая тишина. Оля несколько раз пересекалась с Мариной, но та, казалось, перестала обращать на неё внимание, углубившись в собственные мысли. Оля заметила, что Шагина частенько замирает, уставившись в одну точку взглядом своих вишнёвых глаз.

Сунувшись на склад, Оля почувствовала запах сигарет. Странно, Марина никогда не курила в помещении, да и весь день занималась основным залом. Ольга прошла внутрь и заметила Валентину. Та стояла под узким горизонтальным окном с открытой фрамугой, держа в подрагивающих пальцах сигарету. Свет падал на её лицо неширокой полосой, выхватывая только глаза под нахмуренными бровями и веер морщин над переносицей.