Белая сирень

Оля отступила назад. Зрелище было действительно непривычное, но лезть к тётке в такой момент было бы абсолютной глупостью. Что-то происходило вокруг. Сжималось кольцом. Неотвратимо надвигалось на них с разных сторон. Наверное, все это чувствовали, но почему-то не говорили об этом вслух.

Оля дождалась, когда тётка выйдет со склада. Электрик закончил работу, проверив проводку во всём здании. Валентина отправила Ирочку домой раньше всех. Марина тоже не планировала задерживаться. Этот день и так был у неё выходным.

Оля маялась на кухне, время от времени ловя на себе тяжёлый взгляд Валентины. Первый страх от выходки Морозова прошёл, оставив внутри только беспокойство и сумятицу. Главный вывод Оля сделала – следовало вести себя ещё как можно менее заметно и уж точно сделать всё, чтобы не оставаться с ним наедине. Если бы Марина была более разговорчива и настроена к Оле по-дружески, то Ольга бы, вне всяких сомнений, поделилась с ней этой неприятной историей. В конце концов, Морозов и его друзья вели себя так не только с Олей. Для них она была игрушкой, мячиком, которым эти здоровые псы развлекались между делом. Вот и для Шагиной она была пустым местом, неприятным досадным недоразумением. Ни о чём не спросишь, не подойдёшь. Думает только о своём Морозове, никого в упор не видит. Неужели, любовь действительно такая тяжёлая штука? И стоит ли желать её, видя, какие страдания она приносит?

Тётка словно не замечала, что Оля специально крутится вокруг неё, молчаливым взглядом вымаливая разрешение уйти. Очень хотелось домой к своему альбому с рисунками, к старой швейной машинке. Закопаться в разноцветные лоскуты, нитки. Дошить, наконец, пышную фатиновую юбку, которую она мастерила из подаренной Ирочкой фаты.

«Лежит, пыль собирает, – буркнула Ирочка, вручая Оле пакет. – Ещё и рваная в нескольких местах. Зацепилась где-то».

Оля тогда подумала, что ни за что бы не рассталась со своим свадебным нарядом.

Валентина постоянно звонила кому-то. То ли абонент был недоступен, то ли не хотел говорить, но после каждой неудачной попытки тётка всё больше и больше серела лицом.

– Завтра будем работать? – Оля, набравшись смелости, задала вопрос тётке.

Валентина долго не отвечала. Потом устало посмотрела на Олю.

– Иди домой. Я скоро.

Ольга, тут же подскочив, на ходу стаскивая с себя грязный фартук, заторопилась в раздевалку. За спиной услышала, как зазвонил тёткин телефон.

– Да, Роман Борисович? – выдохнула Валентина.

Оля прислушалась.

– Я понимаю…

Оля обернулась, но тётка так посмотрела на неё, что оставалось только прибавить шагу и не мешать разговору.

Дома Оля совсем успокоилась и занялась шитьём. Телевизор в их доме был только у Валентины в комнате, но Оле достаточно было маленького приёмника, по которому она слушала музыку и радиопостановки. Она даже не сразу услышала, как хлопнула дверь. В какой-то момент, почувствовав на себе взгляд, Оля обернулась. Тётка стояла на входе и внимательно смотрела на неё. Не зло, не с подозрением, а словно изучая. Оля неуверенно улыбнулась и сгребла в кучу нанизанные на нитку оборки из фатина.

– Завтра к обеду придёшь в «Огонёк». И, – бледные губы Валентины вытянулись в кривую линию, – оденься как-то, что ли. Если хочешь, можем купить что-нибудь.

Оля перевела взгляд на заготовку пышной юбки.

– Зачем?

– Сделаешь, как я сказала! – Валентина закрыла за собой дверь, оставив Олю в недоумении.

Что завтра будет в ресторане? Может быть, она что-то пропустила мимо ушей и оказалась не готова к празднику? Чей-то день рождения? Юбилей? Точно, это что-то важное, раз тётка готова расщедриться на новую одежду. Надо было Ирочку спросить, да теперь уже поздно.

Тётка никогда не баловала Олю. Покупала то, что считала нужным, чаще даже не согласовывая с племянницей свой выбор. Ну хоть с размером проблем не было, и то хорошо. Оля доводила вещи до желаемого результата сама. До идеала было, конечно, далеко, но сам процесс захватывал, и заинтересованные взгляды на улице убеждали девушку в том, что она на правильном пути. Уверенности и знаний, правда, не хватало.

Оля шила до двух часов ночи. Не успокоилась, пока готовая юбка не вызвала в ней вздох удовлетворения. Только потом рухнула в постель и моментально уснула.