Белая сирень

Слова доносились до Оли сквозь нарастающий пульсирующий гул в ушах. Достаточно ли прошло времени, чтобы помещение наполнилось газом? Она, закашлявшись, перевернулась на бок. Кровь заливалась внутрь по стенке гортани, нос совершенно не чувствовал запахов. Губы занемели, превратившись в одну кровоточащую распухшую рану.

Гуциев похлопал себя по карманам.

– Зажигалка в машине осталась, я быстро! – он бегом кинулся в коридор, по дороге несколько раз споткнувшись о разбросанные вещи.

– Тащи её сюда.

Герман пнул Олю по рёбрам, заставляя подняться. Она с трудом оперлась об пол дрожащими руками, чувствуя, как тёплые капли крови падают и стекают между пальцами.

В коридоре послышались шаги.

– Идёшь ли? Тебя только за смертью посылать! – пробурчал Макаров.

Гуциев не ответил. В проходе темнели фигуры и отчётливо слышалось свистящее дыхание.

– Что? – Макаров двинулся им навстречу.

– Стой, где стоишь! – неожиданно раздался голос Мезенцева. – Оля, ты где?

– У него пистолет! – взвизгнул Гуциев.

– Серёжа, – Макаров замер, – ты что-то попутал, родной.

– Оля, иди ко мне.

Со стороны Макарова послышалось шевеление, затем раздался щелчок предохранителя.

Волосы на голове девушки зашевелились. Она медленно развернулась и почти вплотную прошла мимо Германа.

– Не глупи, Мезенцев, – негромко произнёс Макаров, – дело-то копеечное. Обещаю, ничего с тобой не сделаю. Это ж я так, шутил. Гриша, ты как?

– Он мне пушку в бочину упёр! – голос Гуциева дрожал.

– Отпусти его, Мезенцев! Ты же сам во всём этом по уши… Сука ты, падаль, да я вас вместе закопаю!

– Заткнись! Оля, быстро ко мне! Выходи наружу. Не слушай его!

– Нет, слушай меня, малая! Ты же хочешь знать, что случилось с Шагиной? – голос полковника нёсся Оле в спину. – Когда твоя Маринка на рожон лезть стала, я тогда знаешь, что сделал?

– Оля, пригнись, я стреляю!

Ольга закрыла уши ладонями, бросаясь вперёд, и дико закричала:

– Газ! Здесь повсюду газ!

29

Раздался невообразимый грохот. Выстрелы – один, второй, третий… Крики.

Ничего не видя перед собой, Ольга споткнулось обо что-то и упала прямо на Мезенцева с Гуциевым. Уши заложило от звенящего гула, даже физическая боль отступила на задний план.

Взрыва не последовало, но с треском вылетели ставни на окнах, входная дверь в ресторан плашмя рухнула на пол, несколько пар ног загрохотали по ней в разные стороны, пинками открывая остальные двери в подсобные помещения.

– Все на пол, руки за голову!

Оля вжалась лицом в плитку. Сил не было даже поднять руки. Они остались, плетьми лежать вдоль тела ладонями вверх, наливаясь свинцовой тяжестью.

Рядом с ней присел мужчина. Его твёрдые пальцы прижались к жилке на её шее и пару секунд оставались там, пока девушка не дёрнулась в сторону. Любое прикосновение к собственному телу сейчас вызывало у неё отторжение.

– Жива? – спросили сверху.

И Оля просто несвязно промычала в ответ.

***

…Как-то во время установки декорации перед студенческим спектаклем, а Оля тогда начала плотно сотрудничать со студентами театрального, случилась одна неприятность, которая могла перерасти в непоправимое, но стала началом дружбы между ней и Жанной Саблиной.

Случилось это в унылом здании ДК, которое, однако, пользовалось спросом у местного населения одного из подмосковных городков, до которого пришлось добираться в двух душных грязных «Газелях» около четырёх часов. Пьеска была молодёжная, поверхностная, переделанная из поэмы о комсомольской юности. Адаптировать её было легко, суть её была ясна. Сделали акцент на личных взаимоотношениях героев, поубавили количество патриотических лозунгов и монологов, отрицательного героя наградили атрибутами гоп-стопа с обилием присущего жаргона. И, вуа-ля – молодёжная постановка, возможная к показу и прошедшая цензуру в городском отделе культуры. Такие выезды, разумеется, не являлись способом заработать. Студентов «обкатывали» на публике, кормили полной ложкой прелестями кочевой актёрской жизни, вычленяли тех, для кого эта система оказывалась чуждой. Большинство студентов считали, что должны пройти этот курс молодого бойца, ибо жизнь штука непредсказуемая, и неизвестно, где ты завтра окажешься – в Голливуде, Болливуде, или на сцене вот такого ДК, играя престарелого Маленького Принца.

Декорации представляли собой небольшой приморский городок на фоне гор, что добавляло романтики в историю любви между юными героями. Установка задника проходила в сжатые сроки, чтобы, не тратя времени и сил, можно было вернуться обратно в Москву до темна. Помогали местные рабочие. Ну как помогали – громко матерились, часто перекуривали, разглядывали столичных жителей и вслух обменивались мнениями на их счёт.

Оле пришлось совместить работу костюмера и гримёра, благо навыков хватало, а специальных знаний пластического грима не требовалось. Не было в пьесе ни шрамов, которые должны были быть видны с задних рядов, ни искусственного старения лица с сеткой глубоких морщин. Все старались показать образы посредством своего таланта.